на все сто, - сказал я.
− Так за чем же дело стало? - спросила она.
− Ты прячешься, - сказал я, а она облизала губы.
− Ты просто маленькая изнасилованная мокрощелка, которая прячется сейчас за нимфоманкой, - обрисовал я ее положение.
− А я-то думал тебе помочь, - сказал я, и повернулся.

Она налетела сзади и попробовала снять с моей щеки кусок кожи. Я еле увернулся, и приложил руку к щеке. Кровища капала. Теперь не имело значения, что подумает жена, потому что подумает она одно. Я дал сучке пощечину, а потом еще одну. Двинул кулаком справа по корпусу. Она скрючилась и сказала:

− Никто не поверит, что ты меня не трахнул.
− Я тебя ЕЩЕ не трахнул, - сказал я.

Ударил ее еще раз, и, прижав ей голову к парте, задрал платье повыше. Все, что было под ним, наоборот, опустил. И воспользовался указкой, лежавшей неподалеку, в не совсем обычном формате. Плюнул на тупой и округлый конец и задвинул.

− О-о, ты Боже ж ты мой, - сказала она.
− Хотя бы протер, - сказала она.

И завиляла задницей. Через полчасика она кончила раз восемнадцать — как раз столько, сколько кончила бы, трахай ее то количество насильников, о которых она явно мечтала. Немудрено. Я работал, как кочегар паровоза в черно-белом кино с убыстренным показом. Туда-сюда, туда-сюда. Угольку подкинуть! Вот она и заполыхала. Я бы работал до утра, но она попросила остановиться, и буквально свалилась. Я присел рядом, держась за указку. Получалось, что я держу ее, словно эскимо какое-то.

− Скажи мне честно, ты специально пошла той ночью мимо ПТУ, или где там тебя трахнули? - спросил я.
− Наверное, да, - тяжело дыша, ответила она.
− Ясно, - сказал я.
− Прости детка, не знаю, что на меня нашло, - сказал я.
− Нашло?! - спросила она.
− Да я люблю тебя, - сказала она.
− Будем встречаться почаще? - спросила она.
− С этим проблемы, я не хотел бы огорчать жену, - напомнил я.
− Ни хера себе верность, - сказала она.
− Ну, я же тебя не трахнул, - сказал я.
− Формально нет, - сказала она.
− Считай, тебя трахала рука Бога, - сказал я.
− Какие сильные и нежные у Него руки, - сказала она.
− Ты выздоравливаешь, - сказал я.
− Пойми, - сказал я, - нет ничего плохого в том, чтобы быть и шлюхой.
− Люди разные, - сказал я. - Если ты сама пошла, значит ты сама и хотела.
− И, значит, - сказал я, - не на что жаловаться и переживать не стоит.
− Плюнь и разотри, - сказал я.
− А о чем я буду стихи писать? - спросила она.
− Как тебя указкой трахнули, - предложил я.
− Это идея, - сказала она.

И попросила:

− А теперь вынь указку, пожалуйста.

ххх

Излеченная поэтесса пошла куда-то подмыться, а я направился обратно. Поэтический кружок слегка разбушевался: они выпили аж по поллитра вина каждый! Я с грустью подумал, что это одна шестая моей былой разминки. Но из принципа продолжил цедить воду.

− Что у тебя с щекой? - спросил какой-то придурок.
− Раны Господни, - ответил я.
− Господень. Господне, Господняя... - сказал он с неудовольствием.
- Бог этот сраный, все это все НЕАКТУАЛЬНО уже, коллеги, - сказал он.
− Прости, я не из Кишинева, я из провинции, - соврал я.
− Не успеваю следить за модой, понимаешь... - сказал правду я.

Он важно кивнул. Потом вдруг сказал:

− Ба, да ты Лоринков!
− Да, конечно, - сказал я.
− Ты недурен, чувак, - сказал он.
− Да, конечно.
− Мне нравятся НЕКОТОРЫЕ твои рассказы, - сказал он.
− Хотя многие и чересчур пошловаты, стиль тяжеловат, - сказал он.
− Да и эта твоя позиция якобы НАБЛЮДАТЕЛЯ жизни... - сказал он.
− Этот твой ЯКОБЫ отрешенный стёб, - сказал он.
− Да, конечно, - сказал я.
− Я, кстати, тоже пишу, - сказал он.
− Да, конечно.
− Хочешь глянуть? - спросил он.
− Да, конечно, - сказал я, отвернувшись.
− Эй, как ты глянешь, отвернувшись? - спросил он.
− Это же НЕВОЗМОЖНО.
− Да, конечно.
− Ты блядь, считаешь себя нереально крутым?! - разозлился он.
− Да, конечно, - сказал я.
− Да ты псих и писать не умеешь! - сказал он.
− Корячишься на потребу этому сраному Рынку, вот ТОЛЬКО ПОЭТОМУ тебя и издают, - сказал он.
− Да, конечно, - сказал я, пытаясь вспомнить, когда меня последний раз издали.
− Хорошо, что ты это признаешь, - смягчился он.
− Да, конечно, - сказал я.
− И эти твои разбитые диалоги... - разбил диалог он.
− Они КАРТОННЫЕ! - сказал он.
− Да, конечно, - сказал я.
− И еще, - пошел на добивание он.
− Ты вовсе не такой крутой раскованный перец, как любишь себя описывать.
− Ты псих, закомплексованный задрот и сволочь, - сказал он.
− У тебя все тексты НЕНАСТОЯЩИЕ, - сказал он.
− Все НАДУМАННО, - сказал он.
− Да, конечно, -сказал я.
- Ты не стоишь того, чтобы читать мои ЗАМЕЧАТЕЛЬНЫЕ рассказы, - сказал он.
− Да, конечно, - сказал я.
− Блядь, что ты все время твердишь «да конечно»?! - стал нервничать он.
− Ты что, издеваешься? - спросил он.

Я сказал:

− Да, конечно.

ххх

Вечером я проводил Колина в аэропорт - он вез очередную порцию сумасшедших богатых и распутных девок куда-то в Гималаи, за Мудростью, - и выпил, наконец, в тамошнем баре. Смочил щеку коньяком, и вышел из зала ожидания на улицу. Проводил взглядом самолет, на котором улетал мой друг. Пошел в город пешком. У самых первых зданий встал на высокий холм — местные зовут его Черепахой, - и обернулся к полям. Волнистые, на холмах, как и всё в Молдавии, они напоминали и женский зад и женскую грудь одновременно. А еще — живот, руки, и немного ляжки. Все женское. Все округлое. Все желанное.

Я с наслаждением зажмурился и подставил лицо легкому ветерку.

Присел на корточки и, не открывая глаз, потрогал землю.

Молдавия была теплой и мягкой.

Как и полагается пизде мира.

udaff.com