На чемпионат мира меня пригласили внезапно.
Я думал, мне еще лет пять нужно для того, чтобы туда попасть. Но они решили, что я уже готов. Ну, что же. Я как раз бегал в парке.
− Фух, фух, фух, фух, - говорил я.
И уже сбегая с горки:
− Хуф, хуф, хуф, хув.
Старички, выгуливающие в парке собачонок, глядяли на меня с интересом. Им, вероятно, казалось весьма необычным то, что молодой еще — а как же, в их-то сто двадцать лет, - мужик бегает не молча, или страдальчески сопя, а резко говорит на каждом шагу «хуф». Ну, или «фух». Наконец, на моем пятом кругу — в наушниках как раз заиграла «Безответная любовь» отвратительной с виду и по замашкам, но очень голосистой и талантливой певички Мары, - один из стариков не выдержал. Я как раз остановился, чтобы прилечь на лавку и покачать пресс.
− Молодой человек, - сказал он, - я могу спросить вас почему вы так дышите?
− Дедушка, - сказал я, - а почему нет?
− Так и что это вы так дышите? - он глядел на меня все-так же доброжелательно-заинтересованно своими выцветшими, а когда-то голубыми, глазами.
− Как это я так дышу? - спросил я, не останавливась в упражнениях.
− Сначала «фух», а потом «хуф», - сказал он.
К нему подошла жена. Такой же Божий одуванчик, как и он. Расслышала в моем голосе что-то неприятное, и инстинктивно прикрывает мужа, подумал я. Выглядело это ужасно трогательно. По качеству спортивных костюмов и по их манере держаться — не постояно-раздраженной, как у всех здесь, а очень мирной и безмятежной — я сразу понял, что они не из Молдавии. Значит, или русские или евреи. В Молдавии было полно евреев, покуда их всех отсюда не выгнали молдаване. Ну, и русских выгнали молдаване. Ну, а потом молдаване повыгоняли и самих молдаван. Никого здесь не осталось. Только такие злоебуче-упрямые придурки, как я. А сейчас евреи и русские разбогатели, и возвращаются сюда, как на пенсию, подумал я. И те и другие хотят встретить старость с молдавскими ценами и израильской или московской пенсией. Но старость нужно уважать. Я постарался сказать максимально дружелюбно:
− «Фух» я говорю, когда бегу ПОД горку, и это высвобождает энергию чи.
− А «хуф» я говорю, когда бегу С горы, и это высвобождает энергию ци, - сказал я.
− Так просто... - сказал он.
− Ага, - сказал я.
И не стал добавлять, что это я только что придумал. Просто бежать пятнадцать километров, после каждого шага делая одинаковые выдохи, просто-напросто скучно. Я встал, чувствуя, как болит пресс — это сладкая боль, она возвещает о квадратиках на твоем животе, сын мой, - и потянулся.
− Какой приятный молодой человек, - сказал старичок.
− Его лицо мне знакомо, - сказала старушка мужу.
− Он, кажется, пишет книжки, - добавила она.
Я приосанился и с отличным настроением начал было убегать.
− Он?! - удивился старичок.
− Вот этот вот засранец?! - спросил старичок громко.
− Эй, - сказал я.
И остановился, потому что старость нужно уважать до определенного момента. Пока она, блядь, не села тебе на шею и не сжала костлявыми ногами Смерти. Старичок, отбросив палочку, резво подошел ко мне и схватил за правую руку. Дернул на себя. Я оторопело смотрел на него. Дедулька поменялся на глазах. Сейчас это был пусть не совсем молодой, но крепкий еще МУЖЧИНА. Он подмигнул. Я машинально подмигнул в ответ. Бабулька подлетела ко мне, и я по походке определил, что она не один год занималась боевыми искусствами. К тому же, бабулька сняла на ходу парик, и я увидел, что это бритый наголо мужик лет пятидесяти. Вполне еще в форме.
− Что за хуйня?! - спросил я, принимая на всякий случай оборонительную стойку.
− Спокойно, - сказал «бабуля» и махнул удостоверением.
− Держи пять, - сказал «дедок», снова взявшись за мою правую руку.
И пока я пытался понять, что происходит, «бабуля» с размаху сунул мне в руку конверт.
Мгновение, и пара уже уходила от меня по боковой аллее. Единственное, что я разглядел, это слово «Моссад» на удостоверении...
Я подумал и крикнул им вслед:
− И все же, а почему вы?
− Неужели «Моссад» и правда самая крутая разведка мира? - спросил я.
− Вообще-то поручения разослать приглашения получили все наши коллеги, - ответил «дедуля».
− Но ГРУ-шники зависли в рюмочной, «Интенджелис Сервис» в пивной, а ЦРУ-шники обнюхались кокса, который у колумбийцев забирают - добавила «бабуля», - вот мы одни и остались.
Поразительно. Для того, чтобы быть лучшей разведкой мира, достаточно просто не бухать. Над парком завис маленький вертолет и мосадовцы залезли в него по веревочной лестнице. Вертолет покружил надо мной и полетел в сторону района Чеканы.
− Эй, - крикнул я напоследок, махнул рукой и вертолет снова завис.
− Иерусалим-то в ту сторону, - показал я.
− Знаем, дурья башка, - ответили они.
− Но нам-то в Тель-Авив! - крикнули они.
Я помахал рукой на прощание, но парни этого уже не увидели. Вертолет рассыпался на горящие куски. Я оглянулся. Справа от меня какой-то смуглый мужчина в арафатке прятал в футляр от контрабаса металлическую трубу. Гранатомет, понял я. Мужчина снял арафатку и сунул ее в карман. Ну и ну, подумал я. Видимо этот парень ВООБЩЕ не пьет. Мужчина помахал мне рукой и подхватил на руки футляр. Я помахал ему в ответ и на всякий случай побежал дальше. Как можно дальше от их долбанных разборок.
В конце концов, меня ждала разборка покруче.

ххх

На другой дорожке я развернул конверт, уже зная, что там.
В нем лежало приглашение, отпечатанное на очень плохой — так требовала традиция, - бумаге, украшенной фигурками драконов.
«Боец. Ты стал одним из лучших. Ты признан одним из лучших. Пришла пора доказать это САМЫМ лучшим. Закрытый турнир «Кровавый спорт» призывает тебя на ринг. Приди и покажи, что умеешь. Помни — явка чревата смертью. Помни — неявка приравнивается к смерти. Смерть впереди и смерть позади. Разглашение места проведения боев карается смертью. Так стоит ли бояться?... Турнир начнется 15 мая 2009 года. Молдавское село Калараш. Местный Дворец Спорта. Лучшие из лучших соберутся там, чтобы определить самого лучшего. Удачи. Фух-хуф!»
Конечно, безо всякой этой китайской хуйни обойтись они не могли... Что же. Я подумал, что мне придется увеличить нагрузки, и провести пару боев с тенью. До турнира оставалось еще две недели.
Я глубоко вдохнул и продолжил бежать.

ххх

До Калараша в центре Молдавии, этой дыры посреди дыры — своего рода задница в заднице, - меня подбросил словоохотливый водитель «Мерседеса». Парень болтал всю дорогу, чем изрядно меня утомил. У него была Шикарная Тачка с Приборной Панелью, которая вся Мигала. Это парня здорово возбуждала. Он возвращался из Кишинева, где кутил с поблядушками, в родное село. А оттуда — снова в Италию, на заработки.
− А ты чем занимаешься? - спросил он.
− Я литератор, - соврал я.
− Чересчур здоровый ты для литератора, - сказал он.
− Ей Богу, - сказал я, и вытащил из рюкзака пишущую машинку.
− Вот хуйня, - сказал он, - айда со мной лучше в Сорренто бордель местный