- сказал фотограф.
- На хуй, - сказал я.
- Мужчина, - сказала распорядительница.
- Милый, - сказала жена.
- -Я скучал, - сказал я.
- Что уж обо мне говорить, - сказала она.
- Повернитесь в профиль, - сказал оператор.
- Пора-а-а, в путь доро-о-о-гу, - запела фонограмма.
- Гэ, - сказала дочь.
- Отключите музыку эту гребанную, - сказал я.
- Щелк, - сказал фотограф.
- Сука, я убью тебя, - сказал я.
- Милый, - укоризненно сказала жена.
- Она же не проснулась, - обиженно сказал фотограф.
- С меня хватит, - сказал я.
- С меня тоже, - сказала жена.
- Уходим, - сказали мы оба.
- Не забудьте оплатить услугу праздника проводов в жизнь, - сказала распорядительница.
- Звучит как проводы на тот свет, - сказал я.
- Наймите другого пр-менеджера, - посоветовал я.
- Мы забыли сказать, что это все платно, - пояснила она.
- Сказали бы сразу, я бы заплатил вперед, и обошлись бы без праздника, - сказал я. - Ничего, - сказала жена, - зато будем вспоминать со смехом...
- Это еще почему, - обиделась распорядительница, - вам что, не понравилось?
- Понравилось, - сказали мы ей.
- Очень, - сказал я.
- Гэ, - сказала дочь.
- Ох ты Боже мой, - сказала жена.

Я расплатился, взял сверток, - малышка начала ворочаться, - и пошел к дверям. Фотограф, оператор и распорядительница, утратив к нам интерес моментально, как сотрудники крематория — к гробу, который обхватило пламя, - отвернулись и беседовали о чем-то. Я так понял, кто-то кого-то куда-то трахнул. За дверьми были наши вещи и камин. Вообще-то камины здесь запрещены, но в Молдавии рано отключают отопление. Везде. Так что я принес камин и они грелись все эти три дня. Я стал вызывать такси к нашему корпусу.

- На территорию роддома транспорт не пускаем, - сказал мне охранник.
- У меня ребенок, четыре огромные сумки, камин и жена, - сказал я ему то, что он и так видел.
- Как я, по-твоему, донесу все это до ворот? - спросил я.
- А, Диоген? - спросил я.

Он пожал плечами, потому что и правда не знал. Это самый большой роддом города, с самой, чтоб его, большой площадью. До ворот было с полкилометра. Я посмотрел на охранника. Как и все в Молдавии, кто идет в охранники, это был человек, не нашедший себя в высшей математике, живописи, литературе или ремеслах. И как и все, кто идет в охранники в Молдавии, он был в плохой физической форме. Но глаз он не отводил. Это меня не удивляло. В руках у меня был живой сверток, у ног камин, и сбоку — жена. Так что он мог себе это позволить.

- Ладно, - сказал я.

Жена взяла сверток с дочкой, я взгромоздил на себя сумки и камин, и мы двинули. Приходилось останавливаться каждые пятьдесят метров. Это все зал, подумал я. Если бы не он, останавливаться пришлось бы каждые десять. Мы вышли к воротам, но такси, конечно же, еще не было.

- Когда здесь что-то произойдет так, как должно было, мир рухнет, - сказал я.
- Значит, готовься, - сказала жена.

Я понял, о чем она. Сверток. Уж с этим-то произошло все, как должно было. Пришлось признать, что, на этот раз я оказался неправ. После этого мне стало легче. Ну, нельзя же нести на себе всю правоту мира, правда же? Я уселся на лавочку рядом с женой. Мы держали по очереди сверток, смотрели, закрыл глаза, на Солнце, и разговаривали. Она всегда была из тех немногих, с кем мне было интересно разговаривать. Постепенно я расслабился. Приехало такси. Мы уселись в него и поехали домой. Там я развернул сверток, и посмотрел на дочь. Я ничего не почувствовал, но не испугался. Я был уже опытный отец, и знал, что это приходит внезапно — может осенить ночью, а может во время прогулки, - через день, два, неделю, месяц. Не имеет значения. Это как прицелиться в середину цели и знать, что уже попал еще до выстрела. Если ты знаешь, что оно придет, значит, оно уже пришло. Малышка открыла глаза и улыбнулась.

- Гэ, - сказала она.
- Сестричка говорит гэ, - сказал сын.
- Верно, - сказал я.
- Давай она будет сестричка-робот, я -сын робот, мама — мама-робот, а ты папа робот, - сказал он.
- Давай, - сказал я.
- Давай я буду папа-робот, ты сын-робот, мама — мама робот, а сестричка — сестричка- робот, - сказал я.
- Ха-ра-шо-ро-бот, - сказал он металлическим голосом.

После чего ушел в детскую, охотиться на монстров. Жена пошла в ванную, и мы остались с дочкой вдвоем. Она глядела на меня внимательно, не меняясь в лице, но я видел, что фокус с улыбающимися глазами ей вполне удается. На балконе раздался шум. Я оглянулся и увидел, что голуби, как всегда, толкаются у кормушки. Пришлось положить дочь в кровать, и идти на кухню, крошить хлеб.

udaff.com