говорунов сраных, которые книжку писали, видел когда-нибудь пчел?
− А вот еще, сынок, - говорил обрадованно папаша, - интересное про китов. Хочешь?
− Да! - взвизгивал щенок, и Петрика от огорчения едва не сплевывал.
− Оказывается, - с важным видом, обхохочешься, поднимал палец ботаник, - кит это не рыба, а млекопитающее, которое происходит от таких же млекопитающих как и мы, просто вернувшихся в воду, и там утративших конечности, трансформировавшиеся в ласты...
− И кит им блядь не рыба, - качал головой возмущенный Петрика, от волнения вытащивший из пачки в штанах папироску.

Папаша глядел на штаны неодобрительно. Сами-то они с щенком переоделись, словно дурачки какие. Ну, какой смысл переодеваться в поезде, если в нем равно грязно, потому что здесь никто не переодевается?! Ну, чисто слово, дебилы!..

Петрика сунул в рот папироску, но поймав взгляд ботаника, передумал. Еще проводникам настучит. Русские проводники не то, что молдаване. С нашими можно иметь дело, подумал Петрика, вспомнив, как рассовывали наши проводники под полки коробки с абрикосами. Кстати, как они там, вспомнил Петрика, и полез на третью полку. К счастью, абрикосы были целые, сок не тек... Облегченно вздохнув, Петрика спустился на вторую полку.

− Кстати, об абрикосах, - сказал восторженно папаша-дебил своему щенку, - хочешь, почитаю тебе про них?
− Давай! - вякнул несносный мальчишка, от вида которого у Петрики уже голова болела.
− В косточке такого плода, как абрикос, содержится множество ядовитых веществ, - сказал папаша.
− Блядь, ну что за чушь?! - возмущенно подумал Петрика.

От нервов он решил перекусить, и осторожно обсасывал рыбную косточку, стараясь срыгивать в сторону, а не перед собой. Ну, чтоб самому не пахло. Родика нажарила чудесного толстолоба, только костлявого. Так что Петрика ел рыбу. Глянув вниз, он поймал презрительный и полный отвращения взгляд ботаника. Нет, со вздохом подумал Петрика, город есть город, село есть село. И вместе им не сойтись. Не поймет столичный горожанин, кишиневец вроде Петрики, вот такого вот очкастого сельчанина из Тирасполя. Доел рыбу, собрал косточки в ладонь, приоткрыл окно, ссыпал все туда, закрыл, вытер руки о матрас, потянулся к баклажке. Хлебнул.

− Хочешь? - спросил он ботаника из вежливости.
− Нет, спасибо, - конечно, отказался тот.

Петрика еще раз с сожалением глянул на Толика, но тот все спал да спал. Выпить было не с кем. Что же, оставалось поискать компанию.

− Так вот, абрикосы, - продолжил папаша срывающимся от негодования голосом.
− Хуекосы, - шепотом срифмовал Петрика, который решил развлечься.
− В косточке плода содержатся ядовитые вещества, напоминающие по своему составу цианистый калий...
− Хуялий...
− И достаточно десяти ядрышек орешков абрикосовой косточки...
− Хуесточки....
− Чтобы умер ребенок. И двадцати, чтобы умер взрослый...
− Хуеслый...
− Вот так, - сказал папаша сыну.
− Двадцать абрикосовых косточек, сынок, и взрослый погиб!
− Вот это да, - сказал щенок.

Петрика от негодования едва не подавился ногтем, которым чистил зубы. Ну что за хрень пишут в этих идиотских книгах, а?!

− Значит, - сказал от, негодуя, и сев, - двадцать абрикосов убивают человека, по-твоему?
− Не по-моему, - сказал ботаник, - а по-ихнему.
− По чьихнему? - спросил в ярости Петрика.
− По академие-наук-хнему, одобрившему в печать издание «Мир живой природы для детей», издательство АСТ, - прочитал, издеваясь, очкарик.
− АБС, - в ярости сказал Петрика.
− Что? - не понял очкарик.
− А, - махнул рукой Петрика, и, негодуя вышел.
− Хуй на, - шепотом сказал очкарик.

Мальчишка захихикал.

ХХХ

Постепенно в вагоне стало хорошо. В нескольких купе пили вино. Во всех кушали жареную рыбу. Проводники носились между купе, но их всюду слали к чертовой матери и это было еще не самое отдаленное место, куда их просили пойти. До русской таможни оставалось еще половина суток

а сейчас "трудолюбивые" малые народы сосут хрен в буквальном смысле. потому что работать не умеют, и не любят. зато гонору и звездежа о "ленивых русских" - хоть отбавляй.. Проснулся Толик, и Петрика раздавил с ним баклажку, рассказав про несусветную чушь, которую нес этот кретин по купе.

Толик только диву давался.

− Значит, двадцать абрикосов и ты покойник?! - не верил своим ушам он.
− Точно тебе говорю! - злился Петрика.
− Ну бля ученые лещи бля копченые! - смеялся Толик.
− Говны копченые!!! - возмущался Петрика.

Дверь купе открылась и мимо них с независимым видом прошел ботаник с сыном. Оба держали в руках... зубные щетки. Толик чуть с откидного стула не упал. Когда ботаник с сыном скрылись в туалете, Толик повернул свое лукавое лицо истинного бессарабца к Петрике и сказал:

− Культура...

После чего беззвучно рассмеялся.

Петрике стало легче. С Толиком все становилось ясным и понятным. Толик быстро соображал и был веселым. Он всегда разбирался, что к чему, и помогал разобраться в этом своим односельчанам. Толика на мякине не проведешь. Петрика был спокоен: если ботаника собрался высмеять Толик, то ботанику не несдобровать. Никому не устоять против лукавой молдавской насмешки. Тем более, какому-то говну очкастому из-под Тирасполя. Парни дернули еще вина, не стесняясь. Впереди было месяца три изнурительной работы на стройке. На сырой санкт-петербургской даче, у какого-то немца, у которого в прошлом году ребята из их села поставили забор. Фамилия у него была странная. Левантон... Левентан? Ну, да неважно.

Важно было лишь то, что климат в Санкт-Петербурге сырой, хозяин пьяных не любил, все время что-то черкал да читал, глаза портил, так что следовало заранее разогреться и напиться вдоволь. Так что ребята купили на украинском полустанке бутылку водки, - ну, чисто погреться. И, конечно, кастрюлю вареников. Продолжать решили в купе. В тамбуре, куда вышли предварительно покурить, стоял крепкий мужик. С серьгой в ухе, фигурой боксера и сумасшедшими глазами, которые не позволили Толику пошутить насчет серьги. Мужчина почему-то пел. Получалось ужасно.

− Молдаване, молдаване, мое сердце под прицелом! - выл он протяжно.
− Офицеры, молдаване, пусть свобода воссияет, - ревел он затем.
− Заставляя блядь огнем сиять сердца! - кричал он, после чего пил из горлышка коньяк.
− Здоров, братишки, - обратился он, наконец к Петрике с Толиком.
− Здоров, - сказали они.
− Закурить есть? - спросил он.
− Есть, - сказали Петрика с Толиком и достали свои папиросы.
− А я бросил! - радостно сказал мужчина.
− Тогда нет, - сказали Петрика и Толик.
− Я лейтенант запаса молдавской армии, - сказал мужчина.
− Так точно, - сказали Толик и Петрика.

Молдаване Толик и Петрика, как всегда, когда с молдаванами разговаривают строго, отвечали негромко, внимательно, и глядели себе под ноги. Мужчина хлебнул еще коньяку, покрутил