не имело, потому что, - объяснил Дорин Маше, с которой начал разговаривать, - в Кишиневе не было денег.

− Они могут выбрать мэром Супермена, и он ничего не сделает, - сказал Дорин Машке.
− Пригласить Сталлоне и Шварца, упросить стать мэром самого Обаму, и те облажаются, - сказал он Маше.
− Просто в этом сраном городе нет денег ни на что, - сказал он горько.
− И никогда не было, - признался он Машке, - просто раньше их, деньги, давали русские.
− Ну, как ты, - подмигнул он Марии.

Маша склонила голову и стала протирать усы. Как изящно она нагибает шею, подумал Дорин...

Спустя недели по городу поползли слухи.

Говорили, будто мэр сошел с ума окончательно — предварительное его легкое помешательство ни для кого секрета не представляло — посадил на свой рабочий стол крысу и разговаривает с ней. Смотрит влюбленными глазами, делится какими-то секретами, в общем, дело швах. На базарах появились пророки.

− Люд добрый, Апокалипсис грядет, - кричали они, - ибо Град наш в лапах Белой Крысы!

Молдаване крестились, и на всякий случай святили не только мобильные телефоны, но и брелки от ключей. Митрополит Молдавский хмурился и грозно намекал Дорину при встречах, что надо бы образумиться. Но мэру было не до того.

Он постепенно влюблялся.

ХХХ

Само собой, позвонил дядя.

Дядей Дорина, - он и вырастил мальчика- сироту, - был президент Молдавии, которого звали Миша Гимпу.

− Дорин, - сказал он строго.
− До меня дошли слухи, что ты чудишь, - сказал он.
− Дядя, - решил быть честным Дорин.
− Я влюбился, - признался он.

Нежно подержал в руках лапку Машки, и снова пустил ее себе на плечо.

Да-да, теперь Мария сидела не в клетке, а на плече мэра. Даже во время официальных церемоний. Например, она сидела у него на плече, когда он читал речь в память героев приднестровской войны, павших в борьбе за целостность и независимость республики Молдова. Именно на словах «целостность и независимость» крыса Маша встала на задние лапки и, прислонившись к голове Дорина, пощекотала его ухо своими нежными усиками.

И у Дорина встал.

Скандал вышел невероятный, было много инсинуаций, к счастью, удалось все свалить на врагов государственности. Спасли советники Дорина. Пустили слух, будто мэру на банкете перед речью подсыпали «Виагры», чтобы он опозорился в самый грустный момент.

И подсыпали порошок, мол, как всегда, русские. Которым, мол, как всегда, не хер делать.

Русское посольство отпиралось лишь из вежливости.

А начальству подтвердили, что все так и было.

И даже выписали себе за это орден.

Вручили его сотруднику посольства в маске. И вручавшие тоже были в масках. Да и орден нельзя было носить, потому что операция считалась секретной.

− Да и хуй с ним, с орденом, - сказал русский посол, спуская орден в унитаз посольства Польши, куда пришел соболезновать, - главное, чтобы наградная прибавка начислялась вовремя.

Орден булькнул и встал как раз поперек. Как раз так, чтобы говно застревало. То-то намучаются за день паны.

Посол похихикал, стер улыбку с лица.

Пошел работать.

ХХХ

Президент Гимпу настаивал:

− Дорин, я настаиваю, - настаивал он.
− Настойчиво требую, чтобы ты объяснил мне, в чем дело, - сказал он.
− Ладно, - сказал мэр Киртока.
− Я влюблен, - сказал он.
− Я в курсе, - сказал Гимпу.
− Моя служба безопасности мамалыгу даром не жрет, - похвастался он.
− Они уже принесли мне свежий номер журнала «Курварель», где ты на обложке прижимаешься лопатками к спине этой девочки с ТВ, - сказал Гимпу.
− Это хорошо, что вы так до свадьбы скромничаете, - сказал он.
− Мы твой выбор одобряем, - сказал он племяннику.
− Дядя, - сказал Дорин, - я люблю другую.
− Опа, - сказал президент.
− Ну, дело молодое, - сказал он.
− И как ее звать? - спросил он.
− Тут дело не в имени, - сказал Дорин грустно.
− Это мужчина? - спросил президент осторожно.
− Нет, она... самка, - сказал Дорин.
− Как страстно ты это сказал, - сказал Гимпу.
− Дядя, - сказал Дорин, решившись, - это крыса.
− … - ничего не сказал дядя.

Волнуясь, Дорин все объяснил. Как увидел, пожалел и подобрал. Накормил, обогрел. Как постепенно раскрывал в ней Личность. Как стали понимать друг друга. Как... Как... Дядя вздохнул.

− Ты извращенец? - спросил он.
− Нет, - сказал Дорин.
− У вас был секс? - спросил дядя.
− Дядя! - воскликнул Дорин,
− Это же КРЫСА, - сказал он.
− Мы не можем иметь секс, - сказал Дорин, - да это и неважно.
− Мы ЛЮБИМ друг друга, - сказал он.
− Я люблю ее как ЛИЧНОСТЬ, - сказал он.
− А то, что у нас никогда не будет близости, - сказал он, - ну какое это имеет значение?!
− Живут же люди с парализованными женами и мужьями, - сказал он.
− Главное ДУША, - сказал он твердо, чувствуя усики Маши у себя на шее.

Президент вздохнул еще раз.

− В конце концов, - сказал он фразу из своего любимого фильма, - у всех есть свои недостатки...
− Ладно, уж, - сказал он, - приводи свою... невесту
− Приходите на выходных ужинать, - сказал он.
− Спасибо, дядя, - сказал Дорин.
− Кстати, - решил он сразу покончить со всеми проблемами сразу, - она по-румынски не понимает.
− Что? - спросил президент.
− Она русская, - сказал Дорин.

Дядя помолчал. Потом жестко сказал:

− Никогда, никогда мэр Кишинева не будет женат на русской!
− Как президент, как глава государства...
− … я приказываю тебе порвать с ней! - крикнул он.

Повесил трубку.

ХХХ

В отчаянии Дорин обратился к врагу.

Дождливой ночью, когда из-за ливня и засоренных стоков в Кишиневе утонули 1768 человек, он решился. Он надел плащ, темные очки, и вышел из мэрии. Набрал номер.

− Конгресс русских общин Республики Молдова слушает, - сказал вальяжный голос с чистейшим московским акцентом.
− У меня мало времени, - сказал Киртака.
− Я мэр Кишинева...
− Ага, знаем. Звать тебя Киртака, а фамилия Дорин.
− Нет, - страдая сказал мэр, - фамилия Киртака, а имя Дорин.
− Я Дорин Киртака и звоню вам, чтобы...
− Провокатор, - сразу сказали на том конце трубки.
− Слушайте, - сказали на том конце трубки.
− Если вам нужно гражданство Российской Федерации, то это стоит пять тысяч, будь вы хоть чурка...
− ... а если у вас нет пяти тысяч, идите в жопу, даже если вы чистокровный блядь славянин, - сказали на том конце трубки.
− Я мэр Киртака! - воскликнул Киртока.
− Да? - поверили, наконец, на том конце трубки.

Заскрипело записывающее устройство.

− Не пытайтесь установить где я, чтобы нанести ракетный удар, - сказал Киртока.
− Коротко суть моего дела такова, - сказал он.
− Я влюблен в русскую, ее зовут Мария и дядя хочет, чтобы я убил ее, - сказал мэр.
− Мария это еврейское имя! - сказали на том конце трубки.
− А вы звоните в Конгресс РУССКИХ общин, - сказали там.

После этого кто-то третий