спросил в трубку на чистом иврите:

− Мойше, что за поц звонит?
− Какой-то гой, - ответил Мойше на иврите с вальяжным московским акцентом.
− Говорит что он мэр Кишинева, любит крысу и ту зовут русским именем Мария.
− Это провокатор, - сказал собеседник Мойше.
− Русский фашист какой-нибудь, будут сейчас опять блядь искать евреев в Конгрессе Русских Общин.
− Параноики блядь, - сказал Мойше.
− Пошли его на хуй, - сказал собеседник.
− Пошли этого гоя и поца на хуй, я тебя прошу, - сказал собеседник.
− Хорошо, - сказал Мойше, - шоб он шел на хуй.
− Конец связи, - сказал голос.
− Тебе все понятно? - спросил Дорина Мойше на иврите.
− Я тебя умоляю, Мойше, шо ты обращаешься к этому поцу на иврите? - спросил собеседник.
− Ой, - сказал Мойше, - русский фашист и чтобы на иврите не разговаривал?
− Таки да, - сказал собеседник.

Мужчины рассмеялись.

Дорин, слушая переговоры на непонятном языке, грустно повесил трубку.

Даже русские не помогли.

Значит, конец...

ХХХ

Дорин сгорбился, поднял воротник, и под дождем пошел в мэрию.

Там, в кабинете, где тускло горела лампа, сидела, сложив лапки на животике, Маша. Дорин почесал ей пальцем за ухом, и достал из ящика пистолет «Беретатту», которую ему подарили при вступлении в должность.

Сказал, ткнув пальцем в стену:

− Гляди, Маша...

Доверчивая Маша обернулась.

Дорин поднял пистолет, и прицелился крыске в затылок...

Потом опустил. Мэра осеняло редко, но сильно. Так осенило его и сейчас. Ласково глядя на спинку Маши, он набрал номер своего заклятого врага, коммуниста Гоши Петренку. Гоша был похож на Дорина — тоже молодой, тоже перспективный, тоже дебиловатый на вид и в душе.

Так что Гоша и не сомневался, поехать ли к мэрии, когда Дорин сказал ему:

− Я осознал свои преступления против молдавского народа и готов вступить в Партию Коммунистов! Оружие и партбилет отдам тебе лично в руки, Гоша!

Гоша вышел из дома, сел в «мерседес» и рванул к мэрии.

ХХХ

… посмотрев на тело Гоши, Дорин довольно улыбнулся. С разбитым лицом, тремя пулевыми отверстиями во лбу, Гоша был обезличен. Но чертами в целом смахивал на него, Дорина. Да и костюм на Гоше был его, мэра.

Дорин же Киртака стоял обнаженный, держа в руке Машу.

Справиться с Гошей оказалось просто. Он стал пить чай, когда Дорин зашел сзади и ударил его по затылку, а потом стал стрелять. Напоследок Петренку лишь прошептал:

− Партия коммунистов еще в 2004 году по время подписания акта о приближении евроинтеграции считала, что процессы актуализации переговорного формата «три плюс пять», что обозна...
− А белый лебедь на пруду, - сказал потом Гоша.
− Мы, коммунисты, сделаем Молдову страной сорока городов! - сказал Гоша.
− Страна расцветет как сад, - сказал он, и плюнул кровью в потолок.

Бред умирающего, понял Дорин.

Решил добить и выстрелил Гоше в глаз. От этого Гоша стал лишь краше. Мэр переодел покойного двойника в свой костюм, изуродовал покойнику лицо, и написал записку, зажав ручку непослушными пальцами Гоши.

«я ухожу мир несправедлив общество Молдовы ты всегда было многонациональным так оставайся им и впредь, я же считаю, что имею право на любовь, а это право было попрано, я с широкой дозой оптимизма отношусь к интеграционным процессам в Европу и завещаю кишиневцам терпеть все невзгоды так как нужно еще потерпеть еще потерпеть немножечко потерпеть потерпеть потерпеть потерпеть потерпеть потерпеть потерпеть потерпеть потерпеть кстати в конгрессе русских общин все пидарасы и жиды не верьте им кресло завещаю своему дяде президенту своей девушке с которой был помолвлен хочу сказать не обижайся на меня просто жизнь такая штука сегодня розы а завтра шипы и как поется в одной песне человек вынул нож серый ты не шути хочешь крови так что же ну и вообще впрочем я увлекся итак, прощайте все я любил вас, ваш Дорик»

Сунул записку Гоше в карман.

… опустил Машу на пол у большой дыры, уходящей в канализацию, и стал глядеть. Маша постояла-постояла, подвигала усиками, а потом не спеша, словно завлекая, засеменила в подполье. В свой, загадочный, неведомый мир... Шевеля задними лапками и кокетливо вертя задом, крыска даже не оглядывалась. Она словно Знала.

Знал и Дорин. Улыбаясь, и скинув последние одежды, он встал на четвереньки.

− Я ухожу в мир Природы, - сказал он шепотом полу.
− Словно герой «Аватар»а, - вспомнил кино он.

И, показав напоследок камерам наблюдения в кабинете голый и тощий зад, стал пробираться в нору. Позже газетчики утверждали, что зад Киртаки был последним, что он оставил на память о себе жителям города. Дядя мэра утверждал, что все дело в гипнозе и ФСБ. Киртака больше не говорил ничего.

В тот день он исчез под землей навсегда.

udaff.com