− Спускайся, идиот! - кричали солдаты.
− Больно не будет! - обещали они.
− Мы тебя просто в задницу трахнем, и отпустим! - смеялись они.
− Не корчи из себя героя! - злились они.
− Давай, урод, не порти нам весь день! - орали они.

Лейтенант молдавской армии Юкианел Мисимеску горько покачал головой.

− Быдло гребанное, - прошептал он.
− Ничтожество, - сказал он негромко.
− Плесень на бортах блестящего корпуса империи, - сказал он.

После этого Юкианел расстегнул роскошные брюки с лампасами — лучшего шитья в городе, - и помочился на солдат. Ответом ему был взрыв ярости. Солдаты грозили кулаками, плевались, и вообще, вели себя недостойно. А ведь путь воина, - думал лейтенант, - предполагает немногословие, сдержанность и ледяную улыбку на лице в любые моменты жизни.

Так что лейтенант холодно улыбнулся и стряхнул последние капли.

Медленно вращаясь, - словно в каком-то блокбастере, - они полетели вниз, отчетливо видные из-за своей яркой желтизны на синем июньском небе Молдавии тем, кто стоял внизу, задрав головы. Капли летели, пока лейтенант, застегивавший ширинку, выпрямлялся. Летели, когда лейтенант поправил на плече роскошную золотую ленту, на которой была нарисована голова быка — старинный молдавский герб. Все следили за каплями, словно завороженные. Оцепенение прошло, когда капля попала прямо в лоб командующему генеральным штабом Молдавии, генералу Андрюхе Попову, и разлетелась от удара тысячью мелких желтых микроскопических брызг. Какое прекрасное зрелище, подумал лейтенант Юкианел. Надо бы написать об этом стихотворение, подумал Юкианел. Если успею, подумал Юкианел. Солдатня внизу в ярости завыла, кто-то уже тащил лестницы. Лейтенант пожал плечами, и, глядя в телекамеры, выстроившиеся внизу фалангами, понял, что пора заканчивать. Чувствуя себя последним Мессией, лейтенант крикнул:

− Лишь верность традициям средневековой Молдавии обязывает меня совершить этот поступок неповиновения!
− Сука, на, - кричали солдаты.
− Братцы, так мы с вами протрахаем наследие наших великих предков, - кричал лейтенант.
− Гандон! - кричали солдаты.
− Укрепите свой дух и становитесь под знамена, - кричал лейтенант.
− Гнида! - орали солдаты.
− Пидар! - орали солдаты.
− Вафел, - орали солдаты.

… лейтенант кричал и кричал, чувствуя, как на его глазах выступают слезы, как голос его срывается, как затмевает в глазах все пелена.

− Друзья, так мы с вами... - попытался он было снова крикнуть что-то солдатам, но услышал в ответ лишь рев.

Выкрикивая никому не слышные, лозунги и призывы, лейтенант осторожно подошел по крыше к шпилю, на котором висел трехцветный флаг Молдавии, и спустил его под возрастающий рев солдатни. Вынул из-за пазухи красный флаг с золотистой мордой быка — знамя средневековой Молдавии, - и поднял его над Генштабом Молдавии. Блеснул прицел снайпера. Побоятся стрелять, знал лейтенант. Заложников спасать станут, знал лейтенант. После чего вернулся к краю крыши и последний раз попробовал призвать к патриотизму парней.

− Парни, будьте же патриотами Молдавии! - крикнул он отчаянно.

Нецензурная брань была ему ответом. И это армия страны, подумал горько лейтенант, наглухо задраивая чердак на случай штурма с вертолета. И это лучшие, горько качал он головой, возвращаясь в кабинет с заложниками. Там лейтенант уселся у окна, и начал демонстративно пить чай. Рядом поблескивала сабля, украденная из национального музея Молдавии. Лейтенант глядел на нее неотрывно, как минутой раньше - на землю с крыши. И сабля, как и земля с высоты, манила его.

Лейтенант готовился к смерти.

ХХХ

Началось все с секса.

Сначала молдавского курсанта Игоря Коноваль поимели в задницу старослужащие военного училища.

После этого Игорь решил, что он эстет, нигилист и наследник японского писателя Юсимы Мисимы. Он даже написал эстетский роман про это, хотя тему, конечно, выбрал не связанную с древней Японией. Ведь каждый творец должен быть связан корнями с той землей, на которой он родился и жил, знал Игорь, потирая задницу. Она питает его, словно почва — дерево, думал Игорь, осторожно проверяя, ничего ли не разорвали ему грубияны со старшего курса. Иными словами, если эстет и слуга своей страны — это прекрасная сакура, то его Родина — почва, которая питает эту сакуру, думал Игорь, отправляя домой письмо с просьбой прислать ему парочку банок какого-нибудь смягчающего крема.

Родители — простые молдавские крестьяне — как всегда сэкономили и прислали Игорю две банки гусиного жира. Мажь ими руки, сынок, и не будут ни у тебя мерзнуть, писал в письме суровый дедушка Игоря, морщинистый немногословный крестьянин. Благодаря дедушке Игорь и попал в военное училище. Наблюдая за тем, как паренек беспомощно выводит те десять букв, что есть в молдавском алфавите, и которые он выучил в школе, и неумело пытается завести трактор, дед сказал:

− К наукам не склонен, работать не умеет...
− Значит, самое место парню в национальной Армии Молдовы! - сказал он.

Спустя год Игоря провожали в военное училище всем селом.

… пройдя испытания для настоящего парня, в училище Игорь возмужал. Он прочитал всего Мисиму, сфотографировался на фоне дерева в стрингах и выправил себе новые документы. К выпуску в училище Игорь Коноваль стал лейтенантом Юкианелом Мисимеску, в честь своего кумира, эстета и военного Мисимы. Это стоило ему тридцать евро и канистру вина. Для столицы неплохо, знал Мисимеску. Один его дальний родственник из села Гидигич сменил имя на Диего за двадцать евро и половину канистры вина, но ведь в провинции все дешевле, знал Мисимеску. Так или иначе, теперь у него была новая жизнь. Это следовало отметить Символически, знал лейтенант, многое узнавший о символизме, имажинизме и многих других удивительных вещах.

Так что в знак принятия новой личности и отказа от старой, лейтенант купил на рынке грязного, тощего поросенка с глистами, и вытатуировал ему на боку «Игорь Коноваль».

После этого лейтенант, как эстет и безжалостный наследник традиций японской жестокости, уморил поросенка голодом.

Несчастное животное, издыхавшее долго и мучительно, сначала визжало, потом хрюкало, затем попискивало. Значения это не имело, потому что Игорь жил в общежитии молодых лейтенантов молдавской армии, где всегда было шумно, грязно и наблевано. Так что предсмертные крики поросенка, принявшего на себя грехи прошлой жизни лейтенанта Юкианела Мисимеску, не слышал никто.

А когда поросенок «Игорь Коноваль» сдох, Мисимеску зажарил его, и принес в училище, чтобы отпраздновать получение нового паспорта и нового имени. Быдло, учившееся с Юкианелом на одном курсе, и понятия не имело о причинах столь экстравагантного поступка. Они просто крутили пальцем у виска, пили свой спирт и трахались в задницу. Юкианел был не такой. Он много читал, отлично стрелял, учился тактике и стратегии, разрабатывал Теорию Перманентно Расширяющейся Империи, воспитывал в себе качества эстета, и трахался в задницу.

… всем