он.
− Иными словами, мы видим перед собой иллюзорную картинку, на которой уродливая химера с пейсами держит в руках картинку с химерой в валенках, и смеется над ней, - сказал Лоринков.
− И все они — и в валенках и с пейсами, - не больше, чем химеры нашего воображения, - сказал он.
− Понятно? - спросил он.
− Вопрос, - поднял руку студент Василика.
− Слушаю, - сказал Лоринков и отыграл сет на флейте.
− Что такое валенки и пейсы? - спросил Василика.
− Это такие же никчемные псевдо-национальные атрибуты, как твоя сраная кушма (высокая молдавская шапка — прим. авт.), - сказал Лоринков.
− Моя кушма.... да что вы о ней знае... - сказал обидевшийся Василика.
− Сто раз до реки и обратно, - сказал Лоринков.

Группа поднялась и потрусила к реке. Василика, поправляя высокую кушму, шептал проклятия в адрес мудилы-инструктора. Ведь у парня не было ничего дороже, чем эта шапка. Она досталась ему от отца, погибшего в Приднестровье. Василика зажмурил глаза и заплакал. Так он и бежал, пока его не поймал патруль пограничников и не вернул в лагерь, где Василику по ошибке приняли за дезертира и посадили на ночь на дно тренажера «яма даймё».

Сидя в яме, Василика вспомнил отца...

ххх

− Руки на стену! - крикнул большой усатый казак.

Маленький Василика, дрожа, встал к стене и положил руки на стену. Рядом стоял его отец, простой учитель Тудорика Ридманеску. В Бендерах его все уважали и любили, особенно после того, как он возглавил местное отделение национального фронта за освобождение МССР от русской сволоты. Тех, кто не любил и не уважал Тудорику, находили утром на улице мертвыми и обгоревшими. Так что простой учитель — скромный, образованный, воспитанный, - стал настоящим объектом поклонения в Бендерах. Когда началась война с Приднестровьем, Тудорика отошел от дел, потому что не хотел, чтобы на улице утром мертвым и обгоревшим нашли уже его. Но мальчик Василика — ему только исполнилось шесть лет, - знал, что по ночам папа отправляет шифровки в Кишинев.

− Кишинев, Кишинев, я Розалия, - говорил отец в, почему-то, сливной бачок.
− Розалия, ты что, пидор? - спрашивал Кишинев.
− Я маскируюсь, - отвечала Розалия, ну, в смысле Тудорика.
− Сегодня в город прибыло пополнение в составе... - говорил он в бачок.
− На вооружении присутствуют образцы... - докладывал он.

Время от времени Тудорика смывал бачок. Ну, для конспирации. Из-за этого Кишинев нервничал и все равно называл Тудорику пидором. Маленький Василика гордился отцом... Война шла к своему логическому завершению — молдаване должны были проиграть, как обычно, - когда шпиона предал кто-то из местных. И в квартиру ввалились пьяные казаки...

− Руки на стену! - крикнули они.
− Ну что, Розалия-Тудорика, - сказали они.
− Пришло твое время, гнида, - сказали они.
− Я не понимаю, о чем вы, - сказал отец Василики, подмигивая сыну.
− Мы в курсе, что канализационная труба связывает твой унитаз с Кишиневом, - сказали казаки.
− Сейчас мы тебя расстреляем за шпионаж, - сказали они.
− Шпионаж это когда за границей, а я у себя дома! - крикнул Розалия-Тудорика.
− Пиздуйте в Чечню! - крикнул он.
− Мы что, кретины?! - крикнули казаки в ответ,
− В Чечне убивают! - крикнули они.
− Здесь, впрочем, тоже, - крикнули они.

Поставили Тудорику-Розалию на балкон и сделали его Розалией. После этой, - как стыдливо называл ее про себя Василика, - инициации, казаки нажали на курки. Словно в замедленной съемке замерший от ужаса мальчик видел, как пули вылетают из стволов автоматов, и, со злорадными русскими ухмылками, летят в его отца. Тудорика в последнем прыжке прикрыл тело сына, и упал, растерзанный пулями.

− Тратататата, - стучали автоматы казаков.
− Пидо-до-до-до-ры-ры-ры-ры... - в такт выстрелам пытался оскорбить врага перед смертью Тудорика.

Когда отец умер и казаки ушли, маленький Василика выполз из-под тела Тудорики и заплакал.

− Не плачь, сынок, - сказал отец.
− Отец?! - сказал Василика.
− Все ок, мы, молдаване, и после смерти разговариваем, - сказал Тудорика.
− По крайней мере, так писал в своем мистическом рассказе проклятый писатель Лоринков, которого мы ненавидим за то, что он пишет книги про молдаван, не получив на это лицензию, - сказал Тудорика, и Василика впервые услышал эту фамилию.
− Сынок, я хочу поделиться с тобой секретами, которые должен знать каждый мужчина, причем узнать от отца, - сказал Тудорика.
− Ключи от холодильника в гараже, а ключ от гаража под ковриком, - сказал скуповатый Тудорика первый секрет.
− Если пустить под одеялом газы, и потом нырнуть с головой, становится смешно, как от веселящего газа, - сказал он второй секрет.
− Никогда не пей дома сам, а то блеванешь и захлебнешься, - был третий секрет.
− Не рой яму ближнему, если можно прикончить его со спины, - сказал Тудорика.
− А сейчас прощай, - сказал он.
− Отец, отец, ОТЕЦ!!!! - закричал Василика.

Но теперь Розалия — Тудорчика был точно мертв. Василика похоронил его на краю города, причем копал могилу руками, и поставил на могиле дощечку с надписью «Розалия-Тудорика».

В городе сразу появилась легенда о прекрасном пастухе Тудорике и юной пастушке Розалии, которые сосались и лапались в поле, когда их накрыла ракета «Град». И влюбленных похоронили в одной могиле... Кто пустил ракету «Град», зависело от симпатий рассказчика: молдаване утверждали, что это была казацкая ракета, а приднестровцы — что кишиневская. Но все в глубине души понимали, что казаки не могли пустить ракету.

Ракету, - в отличие от маскарадной шашки и фальшивого «георгиевского ордена», - из рессоры не выточишь...

ххх

… в Кишиневе Василика с молодой матерью, вдовой Тудорики, скитался по съемным квартирам. Жизнь быстро расставила все на свои места. Это в Приднестровье они были герои и любимцы кишиневской публики, а в Кишиневе Василику с мамой считали лимитой, шпыняли, обижали и гнали отовсюду. Несмотря на все старания вдовы, им не дали квартиру, не дали пенсию, не дали места в школе, и не дали медальку. Им дали только понять, и дали понять, что их место там, откуда покойный отец Василики передавал шифровки в Кимшинев.

Единственное место, где им помогли, оказался троллейбусный парк Кишинева.

− Вдова героя приднестровской войны? - сказал начальник парка, молдавский румын и глава ячейки Народного фронта Михай Киртака.
− Ну тогда вам скидка, тогда без сраки, - сказал он.

Михай набирал кондукторов из сельских женщин, и за рабочее место брал каждую из них на испытательный срок, в рот, вагину, и зад. Но для мамы Василики сделали послабление. После успешно пройденного испытания она получила резиновые тапки, халат, и удостоверение. Так Василика и вырос, в троллейбусе, где днем сидел в углу и зубрил уроки, а ночью спал на сдвоенных сидениях рядом с поседевшей мамкой. Мальчишка все запомнил....

Василика ненавидел русских, «зайцев», и все отделения народного фронта.