С говорящей ящеркой Ансельм Круду, студент 2 курса факультета политологии Молдавского Государственного Университета — шестая группа, пятый поток, румынский язык обучения, номер зачетки 67686598-АП, - познакомился во время практики. Стояла летняя жара, над Кишиневом плыли облака цвета лебяжьего пуха... Ансельм, не лишенный честолюбивых замыслов относительно литературного будущего, так и написал в блокноте.
Летняя жара над Кишиневом...
Тополиный пух лебяжьей шеей...
Медленно плывет на синем небе...
Оборачиваясь лишь к полоске ДнЕстра...
Чтобы сожалеть о водной глади, лишь..,
Чтобы ее взглядом блядь погладить...
Перечитал. Недурно. Оставалось подумать, что сделать с Днестром так, чтобы переместить ударение с «е» на «а» и вычеркнуть «блядь», добавленную для сохранения размера. Но это можно сделать вечером, в общежитии. А сейчас Ансельм нес вахту в приемной Либерально-Демократической Партии Молдовы. Самая популярная среди демократических, эта партия набирала силу, что символизировали листья дуба и желуди на партийной эмблеме. Конкуренты поговаривали, что желуди это намек на то, что либерал-демократы считают избирателя свиньей — которая все сожрет, - но конкуренты были конкретно не правы.
− Да пидарасы они все, - сказал глава партии, премьер-министр Филат.
− Пидарасы и сученыши, в рот мы их ебли, - сказал он.
− Чмошники блядь, упыри сраные, - сказал он.
− А ты кто такой, упырь? - сказал он Ансельму, вставшему при появлении босса в приемной по стойке смирно.
− Студент, политолог, прохожу практику, - сказал Ансельм Круду, - Ансельм Круду я.
− Хорошо, - сказал премьер, и спросил, - а почему имя такое... пидарское.
− Никак нет, - сказал Ансельм, - немецкое.
− А у немцев что, пидаров нет? - спросил премьер подозрительно.
− Очевидно, есть... - сказал растерянно Ансельм.
− А ты откуда знаешь? - спросил премьер еще более подозрительно.
− Ну, я предполагаю... - еще больше растерялся Ансельм.
− А с чего вдруг тебе дело до таких вещей... чтоб их Предполагать? - сказал премьер.
− Я... не... эт... ка... - совсем растерялся Ансельм.
− Саечка за испуг, - сказал Филат и похлопал Ансельма по щеке.
− Первое партийное испытание, - сказал он, протягивая платок зашмыгавшему Ансельму.
− Откуда мне знать, может, тебя прислали конкуренты? - сказал Филат.
− Ну ладно, телок, не реви, - сказал он.
− Вырастешь, возьмем тебя в партию, выделим кабинет с секретаршей... как моя, хочешь? - сказал Филат.
− Да, конечно! - сказал Ансельм, который уже безнадежно влюбился в секретаршу босса, Аурику Гогошар, безупречно красивую вопреки своей безобразной, толстой, и блестящей как молдавский гогошар, фамилии. .
− Сиди на телефоне и на все вопросы отвечай следующее, - сказал Филат.
− «Либерально-демократическая партия еще во времена коммунистического режима разработала план вывода республики из кризиса, согласно каковому плану все пенсионеры получат к 2019 году новые калоши, каждая пара стоимостью в 500 евро, все молодожены получат по новой квартире в новом современном поселке для молодоженов, а каждый государственный служащий будет обязан пройти проверку на детекторе лжи с целью установить его истинные помыслы», понятно? - сказал Филат.
− Нет, - сказал Ансельм. - Ни хера не понятно.
− Это само собой, - сказал премьер, - я имею в виду, фразу-то запомнил?
− Запомнил, - сказал Ансельм, который запомнил фразу.
− Ну что же, тогда успехов, - сказал премьер Филат.
− И на все вопросы, зачем мы нарисовали на гербе партии желудь, можешь отвечать матом, потому что это провокаторы, - сказал он.
− Свинские блядь избиратели, - сказал он.
− Хрю-хрю блядь, - сказал он.
− Ха-ха, - сказала секретарша.
− Ха-ха, - сказал Ансельм.
Довольный босс отправился на встречу с избирателями, Анжела Гогошар закрыла свой офис и занялась тем, чем занимаются все молдавские секретарши во время отсутствия босса — отправилась на Центральный рынок на людей смотреть и себя показать, - небрежно вильнув бедрами.
Ансельм и эрекция остались в общественной приемной.
Тут-то на стене и появилась ящерка.
ХХХ
По уму, ящерицу со стены надо было бы согнать.
Но она выглядела так... живописно. Изумрудная, верткая, смышленая. Ансельму почудилось, что он вроде и не студент-политолог, безнадежно влюбленный в женщину по фамилии Гогошар, бледный и тощий уроженец села Маловата... Ему почудилось, будто он какой древний грек, живущий на берегу Средиземного моря, разгуливающий вдоль живописных развалин, и открывающий понятия «атом», «космос» и так далее. В свободное время раскрепощенный грек Ансельм, - мечтал забитый молдаванин Ансельм, - трахает какую-нибудь гетеру Анаис Гогошарис, пишет стихи пальцем на поверхности чаши с вином и всячески эпикурствует. Как я... - подумал Ансельм. Эпикурно, подумал он с гордость. А потом вспомнил отчего, собственно, все эти древнегреческие фантазии полезли ему в голову. Из-за ассоциаций с развалинами храма, на которых греется на Солнце ящерица, понял Ансельм.
Трещина на стене, кстати, действительно была.
Несмотря на то, что в офисе сделали евроремонт, трещины по штукатурке пошли в день сдачи здания в эксплуатацию
− Кто же виноват, что приличных строителей не осталось? - говорил премьер.
− Кто же виноват, что все эти пидары поразъехались по Подмосковьям?! - говорил огорченно премьер.
Так или иначе, а трещины были. И бачок протекал... Но бачок был в туалете, куда Ансельм изредка забегал разрядиться, если секретарша Гогошар одевалась чересчур уж раскованно. А трещина была тут. И ящерка, сидевшая на трещине. Ансельм смежил воспаленные веки — парень по ночам читал много конспектов, готовился к осенним занятиям, - и позволил себе чуть расслабиться. Жара, лето, белые облака, синее небо. Изумрудная ящерка на стене мазанки... - снова стал мечтать он, представляя себя Пушкиным, сосланным в Бессарабию.
− А ну, не спать, пидорок, - сказал вдруг кто-то.
Ансельм открыл глаза. Опять шутки босса, подумал он с огорчением. Прямая связь или камера какая подсматривающая...
− Босс, Пушкин, Днестр, лебеди, - сказал кто-то брезгливо.
− Ну и каша у тебя в голове, пацан, - сказал голос с хрипотцой и Ансельм понял, что у босса, вообще, он, голос, другой.
− Лучше бы Аурику эту трахнул, - сказал голос.
− Кто говорит? - подумал Ансельм.
− Жара, - подумал Ансельм.
− Пора домой, - решил Ансельм.
− А отвечать этим пидарам избирателям я за тебя буду? - сказал голос.
− Кто «я», - спросил робко Ансельм.
− Блядь, а здесь много «я», кроме тебя еще? - сказал голос.
Практикант Ансельм Круду, не веря глазам и ушам, посмотрел на ящерицу.
− Вы...? - прошептал он в ужасе.
− Да ладно тебе мне выкать, че ты, блядь, интеллигент, что ли? - сказала ящерица.
− Давай на ты, - сказала она.
ХХХ
Вообще-то, это была не ящерица, а ящер. Так, по крайней мере, уверяла сама ящерица. Но, к сожалению, никаких доказательств этому ящерица предъявить не