Румынии! - сказал он.

Соглашение быстро подписали, и спустя час Лоринков уводил за собой в глубь Молдавии сотню вооруженных до зубов жандармов. Они и шли сейчас к деревне, стараясь не шуметь. Ведь отряд вышел к самой околице Леушен. Лоринков, показав солдатам, что нужно заткнуться, подкрался к самой большой избе. Глянул в окно... О том, что Лоринков увидел в том окне, он потом не рассказывал никому. Старался забыть об этом до самой смерти, да не смог.

… сначала в избе шел урок политинформации «Вокруг света». Партиец Додон встал на табуретку и начал читать сводку, перепечатанную из интернета.

В Тунисе произошел очередной переворот, - читал он.
В Египте акула откусила яйца туристу из Германии, - читал он.
В Судане прошли демократические выборы, в ходе которых... - читал он.
… в Санкт-Петербурге милиция задержала неформала-гомосексуалиста, - читал он.
Этот гомосексуалист проводил время у гостиницы, где вступал в контакт с иностранцами, предлагая им совершить эякуляцию себе на лицо, - читал он.
Эя... .ку.... че? - шептал Володя.
Чудны дела твои, господи, - шептал генсек партии в изгнании.
… просил кончить на него, и выкрикивал при этом «я сиськи матвиенко», - читал партиец.
Это еще зачем? - спросила Зина.
Так неформал, арестованный милицией, боролся, по его собственному признанию, с режимом Матвиенко, - прочел партиец.
Какой на хуй режим Матвиенко? - спросил Володя.
Она же не президент?! - сказал он.
Да неважно, там главное-то, что человек этот пидар, - предположил Додон.

Все согласились. Володя хлопнул в ладони...

… товарищи партийцы из ЦК Компартии Молдовы в изгнании, переодевшись в белые рубахи, встали друг напротив друга. Рубахи были белые, с длинными, до колена, рукавами, связывались те рукава на спине. Перед тем, как одеться — а связывал рукава потом каждому сам Володя, - партийцы выпивали чашу, над которой вился дымок. Спирт, подумал Лоринков с завистью. Ужо, пидорасы, будет вам, подумал он. Сейчас все отберем, подумал он, но из интереса решил подождать и посмотреть, чем закончится это пленарное заседание. Партийцы, выпив по чаше, переодевались и становились в ряды. Всего Лоринков насчитал четыре таких ряда, по десять человек каждый. Последний ряд стоял на коленях, и к поясу у каждого была прикреплена, - почему-то, - дырявая алюминиевая ложка. Встав в центре импровизированного квадрата, вождь Володенька запел.

Хава, нагила, хава, нагила, - пел он сначала очень тихо, покачиваясь.
Хава, нагила, хава, нагила, - выводил он все громче.
Хава, нагила, хава, нагила! - пел он все громче и громче.
Хава, нагила, хэй и нагила! - наконец, уже ревел он.

В это время вступал хор партийцев.

Но если есть в кармане пачка, сигарет, - пели они.
Хава, нагила, - пел Володя.
И билет на самолет с серебристым крылом, - пели они.
Хава, нагила, - продолжал Володя.
Значит все не так уж плохо на сегодняшний день, - пели они.
Хэй и нагила! - заканчивал Володя.

После этого квадрат людей — причем одна сторона так и оставалась на коленях, - начинал кружиться. Сначала медленно, потом все быстрее, быстрее. Наконец, от белого хоровода у Лоринкова в глазах начинало мельтешить. У Володи, - который руководил процессом, - видимо, тоже. Так что он хлопал в ладоши и хоровод застывал.

Двадцать восьмой съезд компартии РМ! - восклицал он быстро и тыкал пальцем наугад в кого-то.
Бендеры, 1995, - отвечали ему без запинки.
Хава нагила! - восклицал Володя.

И ЦК вновь кружился... Снова хлопок.

Пятый пункт устава партии в изгнании?! - кричал Володя.
В каком году была приватизирована железная дорога РМ? - кричал он.
Умственный пролетариат — афера или научная теория? - кричал он.
Если без вазелина, то... ?! - кричал он.

Партийцы отвечали без запинки. Наконец, один не справился. Это, конечно, был злополучный Миша Полянске... Лоринков достал мобилу, и стал снимать ролик прямо через окно. С Мишой творили страшные вещи. Несчастного неудачливого парня повалили на стол, присыпали мукой.... Привязали руки к ногам. Рядом поставили большой светильник, который привязали, почему-то, к собаке. Большая лишайная дворняжка, - на фоне оскаленных лиц партийцев, - выглядела даже отчасти симпатично. Вождь Володя сорвал с каждого партийца рубаху и стало видно, что под ней ничего не было... Зинушка вышла к столу, взяла в руки большой нож и запела:

Картошка, фирменное блюдо, - пела она.
И плод усердного труда, - пела она.
Доступна всем она повсюду, - пела она.
Отменно вкусная еда, - пела она.

Да это же гимн русской корпорации «Крошка Картошка», понял Лоринков, который сам и написал этот гимн, когда сотрудничал на удаленной работе с разорившимся монстром фаст-фуда. Но почему именно эта песня, подумал Лоринков. Тут какая-то тайна, подумал он. Жестами показал жандармам окружать дом, и стал смотреть и слушать дальше.

… Зинушка пела песню, испытывая щемящее чувство неловкости. Она знала, что это гимн какой-то русской корпорации фаст-фуда. Но что поделать. Если ей никогда не давалась рифма, а каждый партиец был обязан написать песню. Ведь, как прочитал Володя в книге про В. Ленина, настоящие большевики на маёвках всегда пели! Так что Зинушка просто сперла песню из какого-то буклета, найденного в здании бывшей таможни, и лишь слегка переделала. Она повысила голос и закончила:

Мы флагман молдавского народа!
Мы будем первыми всегда!
И наше фирменное блюдо!
Союз блядь интеллекта, и, на хуй, труда!

Партийцы захлопали. Оживление нарастало. Миша Полянске грустно хлопал ресницами, припорошенными мукой. Зину взяла огромный нож, протянутый Володей, и подняла высоко обеими руками.

Пора действовать, - подумал Лоринков.
Кого там убивают? - присмотрелся он.
А, долбоёб Миша Полянске, - подумал он.
Тогда не стоит спешить, — подумал он.

Зина со всей силы ткнула ножом в сердце жертвы. Брызнула алая кровь. Каждый партиец подходил, и наносил удар. В результате бедный Миша стал похож на Юлия Цезаря. Пускай не во всем, но, хотя бы, в том что оба были мертвы... Партийцы смешивали муку с кровью еще теплой жертвы и месили тесто. Сунули его в печь. Затем Зина достала из заначки кусок копченного сала и помахала перед носом собаки. Та, не будь дура, прыгнула. Светильник опрокинулся.

О дальнейшем, - писал в отчетах в Бухарест младший прапорщик Лоринков, - можно прочитать в произведении первого румынского писателя Л. С. Апулея, «Золотой осел».

Но это донесение Лоринков написал позже.

Сейчас, глядя на творящееся за стеклом безобразие, напоминавшее также оргию в закрытом спецраспределителе МССР в 1983 году — безобразная мешанина из салями, коньяка, икры и инструкторов ВЛКСМ обоих полов, - Лоринков встал и что есть силы закричал:

Сарынь на кичку!

Это оказалось большой ошибкой.

Румынская солдатня была не в курсе cultural references русскоязычного мира. Жандармы недоуменно переглядывались, не понимая, что хочет сказать им этот пьяный придурок. Лоринков, оторопев, ждал, а когда осознал ошибку, то быстро исправил ее,