блядища старая, мой мак тырить?! Будешь?!
"И тоскоша бабоньки друг друга за косиця!"
Барахтающаяся баба Аня орала, ничего не понимая и не слыша, в её карих глазах метался древний
ужас, такое с ней было впервые.
Раздовались шлепки, захваты, скрежет зубовный, баба Аня пыталась порвать противнице гнилой рот.
Но вот в темноте что-то сверкнуло, раздалось змеиное шипенье, и, еще минуты две, кряхтя,
перекатывались старушечьи тела друг через друга; под деревом жалобно помигивал ненужный фонарик.
- Зачем воруют? Ох! Зачем воруют? Ой, не хорошо, ой плохо, помру я - проносилось в нечестной
голове…
Когда баба Аня на подкашивающихся ногах ввалилась домой, в её лифчике, похожем на две
хозяйственные сумки, ещё вздрагивал липкий, багровый язык. Прасковья закопала ножик в соседском
огороде, авось ещё пригодится!
С тех пор ночная хищница больше никогда не появлялась в огороде алчной любительницы кнедликов с
маком.
А оглохла бабушка в том же году, когда по своей нужде, тайком, пробралась в Казахстан и,
сбившись с маршрута, три дня проплутала в душной степи.
Вот уж господь наказал!
Не смотря на страшный по ночам холод, баба Аня, с голодухи, съела всё своё нижнее бельё и
портмоне из кожзаменителя.
Уже отчаявшись найти хоть какое-нибудь жильё, с питанием и горячеё водой, она вдруг услышала
какие-то звуки, которые, по мнению бабушки, могли издавать только высоко организованные существа.
Кровь застучала в висках. Расширился зрачёк. На теле встал седой волос.
Бабушка сорвалась и побежала. Песчаный топот разнеся по степи. Это были последние звуки, которые
она слышала, потому, что, взбежав на холмик, она увидела зрелище поистине удивительное!
На огромном плоском пространстве вздымала в небо свой могучий торс гигантская белоснежная
ракета. Раскинув ручки, как бы желая обнять весь спасший её мир, бабушка бросилась к ракете…
Тем временем, лётчик-космонавт Валерий Бузько, лёжа в тесной кабинке, уже порядочно наложил в
свой упругий скафандр, между тем, как его напарник раздражённо щёлкал красным тумблером, водил
глазами влево и вправо, и нервно зевал. Через минуту огромный огненный шар закрыл собой всё небо.
Удивлённую, с опалённую бровями, трясущуюся бабушку, рискуя своими совершенно никчёмными
жизнями, спасли два солдата срочника - Токтогул Садцо и Каземир Ряхов.

Оглохнув и потеряв дар русской речи, бабушка ощерилась и озлобилась. Отрешёность от ненужной
суеты внешних событий позволило ей больше заниматься своим внутренним мирком. Бабушка стала
несколько чистоплотней. Стала пользоваться вожателем "Brick"

В прошлом - левый эсер, с переменным успехом белогвардеец, красный комиссар, и капитан НКВД,
Наташин будущий дедушка - Анатолий Борисыч, был личностью неординарной, уникум в с воём роде.
Таких в городе было всего три-четыре, от силы пять. Редкие, загадочные люди. Герои. Орлы.
Дело в том, что Наташин дедушка очень любил мастурбировать. Он мастурбировал сильно и часто.
Особенно ему нравилось дрочить на немецкие бомбардировщики. Его возбуждал их страшный гул, свист
падающих бомб, грохот зенитных орудий, всеобщая неразбериха и паника. Плачь ребёнков, копоть и
стон вдовушек в ситцевых платочках… Вообще опасность его возбуждала очень сильно, не по-децки
сильно.
С разинутым ртом, выпучив глаза, дедушка стоял со спущенными штанами на каком-нибудь возвышении
посреди всеобщего хаоса и бурелома, и кричал вверх страшным голосом. Иногда он даже приплясывал
на дымящихся кучах мусора, демонстрируя своё полное равнодушие к смерти. Как-то в один из своих
сеансов дедушка даже попытался помочиться на недосягаемый самолёт с крестами, но упал и
извалялся. Во время очередного авиа налета дедушка лишился своей любимой левой руки и седого
мешочка для яичек. Потом, ему на это место что-то такое, всё-таки, пришили.
Отчасти дедушкина любовь передалась и Наташе. Она тоже любили всё заграничное. Но теперь дедушка
был лыс и глуп, и ни на что не годился. После войны он скитался по стране, с единственно
бессмысленным желанием посмотреть народ, быт, нравы. Народ был глуп и зол, быт грязен, повсюду
воняло, нравы были тяжелы и развращены до крайнего предела.
Добравшись до Сибири, дедушка крепко стиснул ляжки. Вскоре он запил и встретил бабушку.
И родилась у них прелестная дочурка, - в будущем Наташина мамаша.

Сейчас седой дедушка разговлялся и вдохновенно бредил о любимом товарище из рижского
конно-пластунного полка, и про какого-то покинутого георгиевского кавалера в начищенных
полусапожках.
Торопливо открыв дверь, Наташа пробежала в комнату, не снимая туфелек. А вот трусики были
скинуты немедленно. Мерзкие жопорезки были заменены на более удобные - полудетские с ромашками и
сердечками. И кто это додумался рисовать на девичьем белье, скажу больше, на причинных девичьих
местах - сердечки и жуков? Странно, это как-то.
Наташа включила и выключила телевизор. Там по сцене скакал тяжёлый клоун Валерий Сюткин. И ещё
показывали, как один наш известный своим цинизмом режиссер, красовался в кожаной курточке во
время рабочих моментов съёмки ералаша с забавным названием - "Как Марусе пизды вломили".
"Пост модернизм - великая вещь" - мелькнуло в Наташиной голове.

На кухонном столе лежала пухлая замусоленная книжка. Дедушкина настольная.
"Хроника пикирующего пидараса" - так, кажется, называлась эта книжка известного пост
московского писателя, который год назад заблудился на дальнем востоке в зарослях лимонника.
Денег было совсем мало, денежки стремительно заканчивались. Пришлось забраться в закрома
дедушкиной пенсии, ему-то деньги зачем, спрашивается? Странно, но за свои боевые подвиги дедушка
получал вполне приличную пенсию. Можно даже сказать, что пенсия его была весьма крупна.
Сграбастав с десяток купюр, Наташа остановилась, испытала мимолётное чувство стыда и позора,
но, собравшись, снова привела свой организм в движение.
Подкрепившись из коробки конфеткой "Тофифи", ловкая девушка отправилась в путь.

Наташина бабушка, согретая рюмочкой-другой того-этого, иногда любила порассказывать про свои
военные ужасы. Выходило очень картинно.
Сначала бабуля обороняла Москву, потом перешла с обозами в наступление. Тогда, конечно, бабушка
старушкой ещё не была. Было ей, что-то около двадцати с чем-то.
Время-то было лихое, события и мор на перегонки обрушивались на перепуганных насмерть людей.
Катастрофически не хватало.
Особенно бабушке удавалась грустная история про снайпера Федотова, который, под звуки губной
гармошки бесстрашно выскакивал из окопа и показывал изумлённым фашистам свой прелый юношеский
зад.
-Накося, выкуси! - кричал Федотов и для пущей убедительности показывал ещё и свою грязную дулю.
Немецкие бойцы цепенели от такого бесстрашия. Что бы избавиться от этого жуткого зрелища они
палили из автоматов в воздух.
Бабушка была влюблена в смелого солдата. Во время затишья, по вечерам,