Как-то раз, проходя с Наташей через подземный переход, Сергей остановился около бабули, которая
вынимала из корзинки маленькие пушистые комочки.
- Наташ, давай купим себе котёнка?! Смотри, какие потешные! Вон, тот серый, с голубым
отливом, вообще прелесть!
- Молодой человек, я их бесплатно отдаю, не продаю я.
- Тем более, Наташ! Давай возьмём, я уже и имя придумал, назовём его - Гера! А?
"Ну, уж дудки! Я этих засраных кошачьих жоп вдоволь уже насмотрелась!" - Подумала
Наташа и мягко отклонила Серёжино предложенье.
Потом Сергею частенько снились омерзительные сны.
А вот, кстати, один из них:
Вещий сон про котика Ваську:
Живёт, будто у них с Наташей, в квартире весёлый котик Васька. Весьма рыжий, голосистый, и с
яйцами пудовыми. Наташа любила, оставшись в томном одиночестве дуть на лёгкий кошачий
межъяичный пух.
И ещё принёс домой Серёжа морскую свинку, седую, с белыми подпалинами. И назвал её Лизанька.
Ваську Серёжа кормил сытным кормом из аппетитно пахнущих баночек (эх! аж, слюнки текут!) которые
лично покупал в зоомагазине (однажды Наташа не удержалась, и таки сделала себе бутербродик из
Васькиного рациона, - довольно вкусная получилась масса), а Лизе приносил злаки, коренья, травку
и сыр.
Серёжа лежит и смотрит любимую телепередачу и вдруг слышит писк и как бы какие-то нечеловеческие
стоны. Что такое? Неужели Лизка рожает?! По телеку показывали решительный напильник, который
после точения магния, с магниевым свежим запахом, очень медленно, но уверенно и сильно вводили
основательно повреждённому подопечному в смешной детский рот.
Прибегает на кухню, а там Васька, вальяжно, как удав, уже почти наполовину заглотил своей пастью
бедную Лизаньку! Лиза только слабо поводит ручками, зовя на помощь, и безмолвно открывает
нежный ротик о спасении.
Серёжка схватил кота, и, нажимая ему на живот, стал выдавливать свинку обратно. Скользкое, с
грустными глазами животное, удалось вырвать из пасти ленивого хищника.
Но на следующий день все повторилось снова. Днём, пока Сергей не мог видеть, котик лениво играл
с обезумившим мокрым существом, перекатывая его через себя, иногда, всё-таки, задерживая
обреченного слабака на своей небритой груди. Четыре раза Сергей спасал свинку от дурного кота!
А однажды приятель привёз из дальнего плаванья Наташе обезьянку, но, так как обезьянка делала
нехорошие вещи с коричневым плюшевым медвежонком, а потом и вовсе с истошным криком разодрала его
пополам, пришлось её усыпить. Наташе было очень жалко шимпанзе, тем более что она была
чрезвычайно похожа на Зиновия Гердта.

Кстати, Машку-сатану недавно изнасиловали в неизвестном направлении. Пьяная была, не помнит
ничего. Но ничего, вроде, не жалуется, рассказала об этом с юморком, молодец девчонка!
Шмыгнув за угол, Наташа неброско пописала.
По дороге к бабушке Наташа завернула в дешевую пельменную, мало кто из местных знал о
существовании этого чудесного островка социализма. Всё, от цен, до внутреннего убранства и
мощного антуража поварих, тоже было социалистическим.
В это время в пельменной почти никто не сидит, обычно самые интересные сцены здесь разыгрываются
вечером, перед самым закрытием.
Повсюду жужжали и роились мухи, и вкусно пахло яичницей. Наташа облизнулась, но от соблазна
устояла. Стараясь не всматриваться в окружающие предметы, Наташа взяла беляшик и стакан компоту.
Наташа довольно быстро покончила с трапезой, закурила сигарету и вышла на свет божий. Всё в
пельменной осталось как и прежде - чинно и спокойно.
Только мохнатые мочки маленького человека в ветхом пиджаке, совершали совершенно невинные
фрикции: он приступил к поеданию оладушков.
Надо сказать, что в тот день был совершен ещё один телефонный звонок. Прижимая трубку к бледной
щеке, Наташа в задумчивости вертела на указательном пальце своё неудобное бельё.
По квартире бессмысленно шароёбился несчастный дедушка.
Наташа позвонила своему другу, великану Кохе Ломадзе, но его дома не оказалось. Гуляет, все,
наших баб скоблит! - с неприязнью подумала Наташа и поёжилась. Вспоминать о случайной забавой с
Кохой ей не хотелось, стыдно, больно.
А может на рынке чё? Ребята как-то говорили, вроде продают некие таинственные торговцы зеленью.
Видимо придётся идти, попытка - не пытка.
На рынка Наташа осторожно купила у хохлатой бабы пучочек укропа, и стала кружить у лотков,
которыми заправляли весёлые узбеки.
Белозубая узбечка кричала свою простецкую рекламу, Наташа сокращала расстояние маленькими
старушечьими шажками.
- Почём петрушка ваша? - Любознательно осведомилась Наташа и облизнула губы.
- Десятка. Бери!
- А укропчик по чём?
- Тоже десат. Бери!
Продавщица с сочным хрустом отломила стебли, перехваченные ниткой, и сунула Наташе под нос -
"Смотри, ташкентский!"
- А у меня какой?
- Э! Твой подмосковсий! Бери, за восемь берёшь? Два берёшь?
- Нее спасибо, завтра приду.
- Завтра я там стоит! - радостно сказала узбечка.
- А это, ну, гашиш-то есть? Или трава? Ну, трава?
- Эээ! Ти, шта! Нет, ни курима! Нас тоже нет даже! Уходи, эй!
Наташа развернулась и пошла. "Мусор поганый!" - тихо и злобно в след прошипела узбечка. И так
стало Наташе горько и обидно! Какая-то вонючая узбечка смеет её такое говорить!
Захотелось уйти, убежать, уехать прочь, подальше, и, что бы провалился этот город, рынок с
узбечкой и мокрой петрушкой, что б всё там горело, корчилось, трещало, стонало и мучалось, и что
бы лопалась кожа на тяжёлых узбекских титьках, как кожура на перезрелых персиках.
И тут сухонький Наташин мозг наконец-то пронзает великолепная мысль. Зачем мне нужна бабушка!?
Ну её к чертям собачим! Думает, небось, что я приду и унижаться стану! Чёрта с два! А то и с три!
За город, на завод! Там же всё есть! Не бог весть что, но можно и смыть в конце-то концов! Ведь
дан человеку на что-нибудь ум и блудливые руки! Вот я раззява-то! Ну, да ладно, смыть-то ведь не
долго, хотя париться тоже было не совсем охота. На заводе, он был недалеко за городом, водились в
диком состоянии огромные конопляные кусты и местные босяки охотно этим пользовались.
После войны, разбомбленный цементный завод, восстанавливать не стали. Дорого, да и город
разросся, приблизился.
"Это конечно хорошо, что халява, и всё такое, но повозиться всё таки придётся… но и опасно ведь
тоже." - Наташе не хотелось добираться до завода, вдруг ещё встретишь кого-нибудь.
На этом месте, хулиганьё, которые обычно называли себя "Красными следопытами" часто откапывали
ружья, гранаты, мины, котелки и каски, два раза натыкались на крупные авиабомбы. Всё это
продавалось, или активно использовалось в самом городке. Достаточно быстро, на такси, Наташа
домчала до места, где кончаются мрачные рабочие кварталы и начинаются холмы, пустыри, леса и
болотца, и коряво вьётся глинистая, вся в ухабах дорога, по которой Наташа и пришла к огромным,
полу развалившимся