со своей группой. Как раз сегодня эта легендарная группа выступала в гарнизонном клубе, а Лика так и не посетила концерт ни в городе, ни в горнизонном клубе. Лика жалела, что не пошла на концерт где выступал кумир молодежи, талантливый музикант-человек, мачта Ликиной молодости. Адам был моложе Лики на семь лет, ей валило уже к тридцатнику, а юному Адаму было всего около двадцати двух лет. Внешность Адама напоминала героя американской киноленты шестидесятых годов, он чем-то напоминал ей Джефри Конрада из Санта-Барбары. О таком герое можно было только мечтать. Он был для Лики недосягаем, молодой человек, которого можно безумно любить только на расстоянии, как героя телеэкрана, так как для неё он был тем, чем не мог быть. Таких мужчин любят тайно и вечно, о таких только мечтают, таких мужчин всегда ждут душой и от таких мужчин сходят с ума. Лика отвлеклась от своих мыслей, у неё было предчувствие, что сегодня ночью что-то случится в её жизни. Она на всякий случай принесла на четвёртый столик салфетки, скрученные в виде белой чайки, поставила большие фужеры из чёрного стекла на светло-зелёную скатерть. Не успев поставить последний бокал на стол, Лика услышала как открылась дверь ресторана и в зал вошёл кумир молодежного времени обаятельный и до неимоверности красивый солист группы IDEM – Адам. Лике не верилось, что ей на встречу идёт её тайная любовь, её несбывшаяся мечта, кумир уже чужой юнности но её грёз, боль её души, её страданий и безумий. Он шел к ней, к Лике, к официантке этого ресторанчика, она не верила, что он идёт к ней. Под ногами у Лики тронулся паркет, закружилась на столе посуда, замерцали в глазах настенные фонарикиподстарину, подвешенные на бамбуковых панелях. Он подошёл к ней, в нём было всё, что может быть в парне которому стукнуло недавно двадцать два года: юнность, талант, красота, легкость ощущаемого времени и желание жить всей жизнью. Адам подошел к Лике и попросил сесть за столик который она только что сервировала. Она стояла на месте и не произнося ни слова держала в руках всё тот же пустой бокал для шампанского.
-Да. Да. Садитесь пожалуйста. Чтобы Вы хотели заказать? Вот место. Может вам принести что-нибудь из бара?
-Спасибо. Я бы хотел всего-навсего заказать шампанское и пару порций фруктового мороженого.
Он улыбнулся, сел за стол, поднял глаза на Лику, достал пачку сигарет с изображением верблюда, разжег из металлической зажигалки маленький огонек и прикурил сигарету. Он был высок, худощавого телосложения, с аккуратной модельной стрижкой и серыми глазами, которые выражали хорошее настроение. На Адаме была одета бежевая финская молодежная рубашка и строгие коричневые брюки, аккуратно выглаженные в стрелочку. Наверное его жена или девушка, или еще кто-то, мог его нагладить и надушить приятной туалетной водой. Правда Лика не любила когда мужчины пользовались туалетной водой. Но все в этом человеке сочеталось: не броский наряд, приятное его настроение.
Лика быстро принесла "Советского шампанского" обвернутое в белую салфетку и пару порций фруктового мороженного в хрустальных кремонках. Она медленно расставила шампанское и кремонки на столике, а ее герой ненавязчиво оглядывал ресторан и ее ночную служительницу, одетую в спецодежду данного заведения с подносом в руках. Но эту идиллию нарушил шум входящей компании из нескольких человек и Лике пришлось заняться новыми визетерами. Обслуживать шумную компанию Лике пришлось очень долго. Они сделали очень большой заказ и повар долго готовил горячие блюда, и ей некогда было смотреть на героя своей мечты.
Давно сидевшие за столиком офицеры не один раз приглашали к своему столику столь знаменитого певца, но он их благодарил кивком головы и мило отрицательно махал ладошкой в ответ.
Лика суетилась у столика шумной кампании, а тем временем герой ее романа вышел на сцену, подозвав из кабинки пьющего пиво тапера к роялю и запел песни из старых кинофильмов америки, италии и испании 30-60-х годов. Адам пел песни чужих стран и был погружен в творческий экстаз не видя ни кого перед собой, а слышал только свой голос, а вдалеке у барной стойки стояла она - Лика в белом кружевном передничке, держа в опущенных руках свой вечный ресторанный поднос. Она уже не стояла у барной стойки, она уже не видела ресторанных посетителей, она была уже среди огней ресторанной сцены, где пел мужчина ее мечты, того которого ждут всю жизнь, тот который приходит когда его перестают ждать, его любят не телом и желанием, а безумной нечеловечной страстью души, безумием мозга и сердца, так не любят мужей и детей, от такой любви хочется бежать. Не дай бог заболеть ею.
Лика стояла у барной стойки все с тем же подносом в руках, словно со спасительной веткой в руке. Ее герой пел старые песни из черно-белого пожелтевшего с годами кино. На сцене когда поет твой герой его еще сильнее хочется любить. Адам закончил петь свои песни, а она не сводя глаз со своего героя осторожно положила на барную стойку свой поднос, быстрым шагом подошла к Адаму на встречу, обходя столики где сидели местные офицеры, большая часть которых с недолюбием относились к Лике, к ее личному миру и образу жизни. Она поднялась на сцену, как героиня актрисы Риты Хайнворт. ее пышные волосы колыхались при ходьбе, а движения стали легкими, плавными, словно булгаковская Маргарита, помолодевшая от крема Азозелло. Лика подошла близко к Адаму, улыбнулась, ей так давно по-неземному не было хорошо. Она бросила вызов этим меркантильным и хамоватым офицерам, от которых несло лицемерием. Она подняла свои руки, обвила ладонями лицо артиста и прижалась к нему в длительном поцелуе.
Изумленные офицеры не могли поверить в правду происходящего, что же будет сегодня в гарнизоне и узнает ли первым об этом ее муж?
Поцеловав Адама, Лика с легкостью вздохнула, посмотрела в зал и улыбнулась. Офицеры сидели за столиками в онемении, а молодежные компании зааплодировали происходящему. Девушка стояла рядом на сцене с Адамом и ее рука слегка касалась его руки. Между ними была связь, как между Лаурой и Петрарки, как между космосом и землей. Он взял Лику за руку, как маленькую девочку и осторожно спустил со сцены по ступенькам, отвел ее к барной стойке, уплатил по счету за шампанское и мороженное, улыбнулся и как школьницу поцеловал на прощание в щеку, не забыв на последок махнуть рукой словно старый друг Лики. Он уходил к выходу, а Лика не могла придти в себя, она не могла понять где она находится в данный момент и что же произошло. Офицеры продолжали смотреть на нашу героиню с удивлением и ерничеством, у них был козырь для нового гарнизонного скандала. Но немая сцена оборвалась, когда Лику позвал на кухню шеф по-
вар для проверки счетов, так как смена подходила к концу. После смены она побежала домой, не забыв взять в долг у бармена бутылку ликера и коробку конфет. Придя домой, Лика быстро разыскала в шкафу свое черное скандальное платье, которое было слишком высоко от коленок и имело вырез на груди и спине, да и еще сзади разрез. Натянув черные в крапинку колготы, одев на ноги черные