Смелей, ребята! Бейте, бейте друг друга! Ура! Пленных не брать! Осторожно, Кличко подкрадывается сзади!

ПАН. Что вы?! Что я вам сделал? Опомнитесь!

ДэНизко. Низкий негодяй, извращенец!

ПАН. Угомонись! Да что с тобой?!

ДэНизко. Удавлю поганца!

(Пан Чернобров бьет ДэНизко коленкой строго в пах, от чего тот охает и, поджавшись, падает)

ПАН (миролюбиво). Ну ты чего, Денизка! Зачем ты так? Ну, что? Мир? Извини, я не сдержался…

ДэНизко. Мир. Прости меня. Эх, зачем я так (корчится).

ПАН. Ну, вставай, вставай… (подает ДэНизко руку, тот поднимается и отряхивается).

(Появляется Чехов, снимает с коромысла два красных пластиковых ведра с водой)

ЧЕХОВ. О! Конфликтуете, друзья? Прекрасно! А я вам тут водички из колодца как раз принес!
В аккурат будет!

(окатывает ДэНизко).

ДэНизко(мычит и стонет). Как холодно!

ЧЕХОВ. За что ж вы его так? Ведь могли бы и убить!

ПАН. Что вы, я аккуратно. И вообще я не хотел, он вынудил.
ЧЕХОВ (к ДэНизко). Ну, что, забияка? Болит? Болит? То-то же! Поделом тебе, шкода. Иди, чайку попей.

ПАН. Да что вы, в самом деле! Мы и не сорились вовсе, так, просто!

ЧЕХОВ. Ну вот и хорошо, вот и славно. Из-за бабы, небось?

ПАН. Да как вам сказать… Вот посмотрите-ка мы все вроде тут умные, вот и Чехов нами, а счастья все равно нет.

ДэНизко. А понимаете, что умные люди никогда не бывают умны, ой, то есть, счастливы…

ПАН (к Найтову). Говорят, вы в молодости прекрасно пели?

НАЙТОВ. Да было дело, баловался я как-то вокализом.

ПАН. А спойте что-нибудь, а?

НАЙТОВ. Да что-то не хочется. Не в голосе я нынче.
(к Чехову) А зачем вы так с саквояжем-то, действительно?

ЧЕХОВ. Не знаю даже, нашло что-то.


СЦЕНА ВОСЬМАЯ



Кайтов и Найтов в шерстяных шапочках сидят в бане на верхней полке и нахваливают пар. Найтов пьёт минеральную воду. Пабло и Чехов сидят на улице за столом.

НАЙТОВ. Вот как играет в желудке минеральная вода! Жаль Чехов баню не переносит, она б живо его почки на место поставила!

КАЙТОВ (задумчиво). Да ведь у него не почки, а лёгкие.

НАЙТОВ. Ну, какая разница. (Кайтов соскакивает, выходит и возвращается с потной бутылкой шампанского)

НАЙТОВ. А можно разве шампанское употреблять в бане? Кровь разве не закипит? Вот, говорят, случай был – космонавты падали с орбиты и клапан какой-то там у них выбило, и у них кровь вскипела и глаза потрескались – еле потом откачали.

КАЙТОВ (лениво). Это, вероятно, от несвежих продуктов – пока корабль с пищей к ним долетит, пока разгрузят, то-сё, пятое-десятое…

(Чехов, раскладывающий в это время за столиком в саду пасьянс, услышал в бане хлопок, и, бросив карты, спешит на звук)…

Кайтов в бане разливает шампанское в бокалы, и мужчины выпивают. Дверь в открывается, на пороге Чехов, его пенсне запотели. Не успев что-либо сказать, Чехов падает в обморок. Мужчины затаскивают писателя в баню, затворяют дверь и разливают остатки шампанского. Через несколько минут Чехов приходит в себя и грустно раздевается. Неуверенно прикрываясь, Чехов пытается залезть на лавку. Кайтов кидает ему свежую простынь и предлагает шампанского. Чехов утвердительно кивает и Кайтов открывает вторую бутылку. От хлопка Чехов вздрагивает.

ЧЕХОВ. Этот взрыв мне напоминают о войне.

НАЙТОВ. Вы что же, любезный, участвовали в боевых действиях?

ЧЕХОВ (серьезно). Вовсе не обязательно для этого участвовать в сражениях. Я фильму видел, а в ней все как взаправду.

Кайтов и Найтов смотрят на Чехова, покрывшегося крупными каплями пота. Чехов продолжает.

ЧЕХОВ. Показывали солдат в какой-то песчаной стране, так им после таких хлопков руки и ноги отрывало. Фильм назывался «5-я рота».

НАЙТОВ. Может не пятая, Чехов?

ЧЕХОВ (задумчиво). А может и не пятая. Да не в названии дело вовсе. А каково на войне-то, а!? Сурово, плотоядно!

НАЙТОВ. Война это грязь и праздник! Познавательно разглядывать мертвецов. Человек без жизни такой смешной!

КАЙТОВ (смеётся). Всё это группа «Мираж» и оптический обман зрения!

НАЙТОВ (смеётся.) И тут, железными шагами (показывает какого-то Вия) входит тяжкий дух Карла Цейса! (кричит) Не вижу! Поднимите мне веки!

КАЙТОВ. И мою маленькую веру! (шлепают ладошками как реперы и смеются)

ЧЕХОВ. Вот бы я на вас посмотрел бы на мертвых, полюбовался!

НАЙТОВ. А ты лучше посмотри на моего мертвого болгарина!

КАЙТОВ. И на моего мертвого болгарина!

(Кайтов и Найтов кривляются и хохочут)


Выбегают голые из бани и, толкаясь, лезут в большую бочку с холодной водой. Чехов суетится на пороге с полотенцем.

ЧЕХОВ. А как вы познакомились, ведь, судя по вашим шуткам, вы выходцы из Болгарии? Габрово? Слынчев Бряг?

НАЙТОВ. (выпрыгивают с Кайтовым из бочки, растирают друг друга полотенцами) Ну почему сразу Габрово! Это невыносимо! Почему когда люди слышат слово Болгария, они сразу начинают думать о красных перцах и подмигивать, мол, а славно вас турки пятьсот лет драли? Из Дмитровграда я. Дмитровградский. А юмористы из Габрово это еще хуже вашего Райкина и как там его, ваш главный современный, армянин какой-то? Короче, невыносимые мужланы! (страдает лицом)

КАЙТОВ. (тихо Чехову) Он очень не любит габровцев.

ЧЕХОВ. (Кайтову) Да-да, это, несомненно.

ЧЕХОВ. Извините, Найтов. Не хотел обидеть. Но я, например, очень люблю кушать перцы и пить бренди, это оздоравливает.

НАЙТОВ. Я не смирюсь! Ослы бездарные! А ведь это у нас Кирилл и Мефодий буквы для вас придумывали, корячились!

ЧЕХОВ. Что вы говорите!? Вы только подумайте! (Кайтову) По-моему, он опять перебрал с острым. С утра чеснок кушает.

КАЙТОВ. А я сам Софийский.

ЧЕХОВ. Красивый городишка.

КАЙТОВ. Мы познакомились с Найтовым в порту. На дредноуте.

ЧЕХОВ. Вот как? Очень интересно.

КАЙТОВ. Я служил там матросом. А Найтова направила редакция писать статью про нашу черноморскую армаду. Ну, мы, конечно, познакомились, зашли ко мне в кубрик, распили жбан ракии, я ему много всякого порассказал. А когда мы восстали ото сна, дредноут наш под командованием Дичо Узунова был уже далеко от берега. Так и прожил у меня Найтов в кубрике два месяца, тут уж поневоле сдружишься, показать ведь я его никому не мог – трибунал на месте. Вместе, можно сказать, вахту несли. Был у нас мичман Глинка, замечательная фигура, доложу я вам! А как он играл в сику!

ЧЕХОВ. Да, поучительная история, героическая.

КАЙТОВ. Ну, а Найтов всегда в Россию стремился. Любил её за что-то. Ну, я вместе с ним и поехал. Русский-то мы еще со школы хорошо знали. Кудряво тут у вас.
Я потому и построил тут дачу.
НАЙТОВ. Я, прежде всего, как настойчивый болгарской журналист, хотел бы исследовать проблему шутки, хорошей русской шутки. Остроту, так сказать, объем… может быть даже проблему вечной шутки… Ведь есть же вечные шутки, как вы думаете?

ЧЕХОВ. Да, это все очень даже может быть.
Но зачем вы так глубоко капаете! К чему вам это?
Между прочим, я тоже постоянно провожу изыскание в области шутки.