ли села? Бабка Таисья вчера вечером опять песеголовца возле свинарника наблюдала, так что поговорить нам с тобой есть о чем.

ЧЕХОВ. Ай, не хорошо, не хорошо…

КАЙТОВ. А они свой телефон по дурости раскурочили.

НАЙТОВ. О, у майора опять секретная миссия!

КАЗАЛУПЕНКО. А ведь завтра, товарищи, полнолунье! Но, чур, что б все спали! Я лично буду производить обход и каждую хату проверю! (смеется).

НАЙТОВ. Это противозаконно, майор! Это вторжение в личную усадьбу…

КАЗАЛУПЕНКО. А к тебе лично загляну, бобер!
Все, отбой. Пошел я. Дел по горло.

НАЙТОВ. Да…

КАЙТОВ. А кого он там все выслеживает?

ЧЕХОВ (сумрачно). Да, завелся тут один… рыщет…

НАЙТОВ. Не уж-то оборотень? Их же всех истребили после революции!

ПАБЛО. Так вот кто у меня материал таскает, зараза!

ЧЕХОВ (приободрившись). Эх, слаб, слаб человек! А вот было бы славно, если бы человек мог читать мысли животных или передвигать взглядом предметы. Ну, или хотя бы летать.

ПАБЛО. Я бы тогда передвинул свой участок поближе к реке, это оздоровило бы меня. А летать человеку нельзя, озорство выйдет. А вчера воробей – первейший хищник, укроп у меня вытоптал, а жена говорит, что это я. А я и не пил вчера даже.

ЧЕХОВ. Женщина существо ненадежное. Бросай ты свою бабу, Пашенька.

ПАБЛО. Человеку одному жить нельзя, богом не положено. Вон, утицы и те в гурт сбиваются и муравей один не может никак. А без бабы в хозяйстве нельзя, подспорья не будет.
Да и запью я без бабы, затоскую.

ЧЕХОВ. Ты ведь Пава, в школе, небось, глупым был, неусидчивым? Наверняка пошалить любил и курил на переменах?

ПАБЛО. Было дело. И за это сильно страдал.

ЧЕХОВ. А теперь наверняка мучаешься одинокими припадками сатиризма.

ПАБЛО. Чего?

ЧЕХОВ. В культуре, говорю, смыслишь?

ПАБЛО. Знаю, знаю (убежденно). Куру надо есть руками. Бабу под руку справа держи, потому как слева у меня подразумевается сабля. Делов-то!

ЧЕХОВ. Ну, ешь, конечно, разве я тебе запрещаю?

ПАБЛО. Вы все думаете, что все можно взять за деньги, вы труда чужого не цените, а значит и своего не любите!

ЧЕХОВ. А вот тут ты, Пава, возможно прав. В самую, так сказать точку!

НАЙТОВ. А что разве еще не все тут у нас продается? Очень жаль, я бы взял чего-нибудь такого, женского, худенького…

КАЙТОВ. (мечтательно) А я бы просто полежал бы рядом с женщиной. Обнял бы и лежал, закрыв глаза…

ПАБЛО. Ишь, как кровосос-то разгулялся, пошаливает, сволочь! Я вчера на чердаке в ящике спал – всего объели!

ЧЕХОВ (хмуро). Что-то голова у меня побаливает (ощупывает).

ПАБЛО. Ты, эта, того, не серчай на меня, за то, что я тебя бутылкой-то по темечку… Я ведь зла не хотел, просто уставший был очень.

ЧЕХОВ. Эх, Пабло, Пабло…

ПАБЛО. А память у меня звериная. Все добро помню, черт побери.

(внезапно)
Вот ведь как смешно выходит, ведь раз уж я ввязался в жизнь, так что и не обессудь теперь, одно только и остается - изволь существовать и кормиться, и нуждишку претерпевать! И холодом меня природа истязает, как хочет, и хворь внутренности гложет! Надо было мне себя скорее маленьким убивать – пока счастливый рос…

ЧЕХОВ. Да, такая вот, Пава, арифметика.

(Пабло обнимает Чехова и начинает тихо плакать)

Кайтов и Найтов осторожно уходят.



ДЕЙСТВИЕ ДЕВЯТОЕ



Проходит три дня.
Действие происходит в доме Пана Черноброва. На улице прохладно.
Дом просторен. Обстановка весьма обыкновенная: взгляду посетителя почти не на чем остановиться. В камине компактно догорают слабые дрова.
В гостиной на стене, между картин, висит старинная ножовка - причуда Пана. В углу большой диван, посреди комнаты камин, рядом столик и два кресла. День сырой, дождливый. На полу шкура большого животного.
К гостиной подходит нарядный Пан Чернобров.

ПАН (бормочет). Не нужно искать толковых инженеров там, где их нет, и, заметьте, никогда и не было! А почему?! А потому, что толковый инженер, живущий в моей фигуре, сам всё что надо найдёт и придёт к добрым людям! Привет, ребята! (распахивает дверь и входит в помещение, но в комнате светло и тихо, а на кровати храпит ДэНизко.

ПАН (озадачено). Дом я, что ли перепутал?

ДЭНИЗКО (в ужасе просыпаясь). Ты кто, морда?

ПАН. Как это кто! Я заслуженный инженер, хожу по деревне, могу антенну приладить (смеется).
Ты что, Дениска, не узнал меня? Здравствуй!

ДэНизко. Ах, да, это ты Чернобров… (почесываясь). Как бы тебя использовать?

ПАН. Дениска, Дениска, как я счастлив сегодня! Скажи, ведь ты не обижаешься на меня, друг?

ДэНизко. Нормально. Все, нормально… Я просто уснул тут немного. Сопрел, заспался.

ПАН. А где же все?

ДэНизко. Ушли куда-то, скоро будут.

Входят Пабло и озябший Чехов в желтом ватерпруфе.
Чуть позже заходят Кайтов и Найтов, оба в пуховых платках и докерских шапочках.

ПАН. Здравствуйте дорогие товарищи!

КАЙТОВ и НАЙТОВ. Привет, привет! Чего звал? Чего затеял?

ЧЕХОВ. А я сегодня на рыбалку хотел, а потом передумал.

ПАБЛО. Да говорю ж тебе, не будет сегодня клева! Луну-то видал?!

ПАН ЧЕРНОБРОВ (снимает со стены ножевку). Вот, видите, господа, эту ножовку? Посмотрите!

ВСЕ. О! Да! Да! Забавная вещица! Антиквариат! Тонкая работа!

КАЙТОВ. Выпиливаете гладью? (смеётся).

НАЙТОВ. Так называемый, «Лобзик Антон» (смеётся).

ПАН. Говорят, что это ножовка моего прадеда, он с ней всю Россию исходил! Золотые руки, великий мастер был! Какой хочешь мог дом поставить, а сколько бань срубил, а столов, стульев, буфетов и комодов сколько смастерил - и не перечесть! И все вот при помощи этой вот ножовки-кормилицы. Я не хвастаю, так всё и было. Первоклассный работник!
(сдувает с ножовки невидимую пыль).

ЧЕХОВ. Да, знатная пила.

ДэНизко. Однако, какой мелкий зуб, вы
подумайте! (любуется)

ПАБЛО. Да, теперь человек кормится только с помощью компьютера!

ЧЕХОВ. А не выпить ли нам, друзья, чего-нибудь эдакого!

НАЙТОВ. Я завсегда, мне можно, я ж не болен.

КАЙТОВ (потирая ладошки, с озорством в голосе). Ну, что ж, надо, так надо! Не отвертишься, как говорится!

ПАН. Господа! Господа! Прошу вас, послушайте меня, я хочу сообщить вам нечто очень важное!

КАЙТОВ. Ну-ка, ну-ка.

НАЙТОВ. Что у вас?

ПАБЛО. Говори дело, Пан Чернобров.

ЧЕХОВ. Слушаем-с.

ПАН. Простите мое небольшое волнение, но это действительно для меня очень важно! Дело в том… Получается так… Простите…
В общем, я сделал Марине Михеевой предложение! Мы полюбили друг друга.

КАЙТОВ. Ну?!

НАЙТОВ. Вот так ход!

ЧЕХОВ. Какой неожиданный и интересный ход! Я бы даже сказал глубокий, подземный! Браво, браво Максим! Ликуйте, христиане!

ПАБЛО. О, как вышло! (разводит руки)

ПАН. Ну, поздравляйте же меня, друзья!

ПАБЛО. А дайка я тебя, Максимка, стисну!

ДэНизко. Вы настоящий мужчина, я, конечно, это давно подозревал, но думал, все-таки, что вы не отважитесь!

КАЙТОВ. Ну, храбрец, держи краба!

НАЙТОВ. Дайте-ка поцелую беднягу! Эх, прощай, педрила-мученик! (смеется).