им там раздольнее живётся, воздух с водой там что ли почище, да и вообще - природа, так сказать, играет… Ну, писатель собрался, поехал.
Как прибыл, снял недорогой домик и отмечал новоселье всю неделю – с девчатами озорными в клубе познакомился, с лесником и пасечником. Ну и попутно, конечно, всё выспрашивал, где тут у них черти водятся, покажите мне, я, говорит, познакомится поближе желаю, ремесло мое к тому завсегда обязывает.
Отвёл его пасечник к старичку Евдокиму, который, говорят, с чёртом запросто дружил. Евдоким проживал за бортом деревни и питался в полях чем попало. Зашел, значит, баснописец наш к дедушке, а там свет моментально погас и…

НАЙТОВ (смеётся). Враньё, детские сказки! Старух пучеглазых ими по ночам пугайте!

ЧЕХОВ. Ну, что вы, дайте же досказать, к чему комкать!
Свет, я говорю, погас, и топот по всей избе сделался страшнейший! Как будто стадо парасей прошло стремительным табуном!

НАЙТОВ. Ну, заливает! И не морщится! Вы посмотрите, а!

ЧЕХОВ. Пасечник-то струхнул, конечно, и домой убежал, на печь вспрыгнул, укрылся к жене с головой и всю ночь продрожал. А наутро пришел к этому дому поганому с мужиками, вооружившись кольями, а нашли в избе только свечи огарок и листок на столе с дрожащей надписью «Вот так Чорт!». И перепуганный труп горе-писателя, который в самом углу забился.
А Евдокимка-то старец, пропал с тех пор. Как сквозь землю.
Такие дела!

ПАБЛО (С укоризной смотрит на Чехова).
И зачем он приехал? (Отходит к окну, постукивает по барометру).

КАЙТОВ. Какая жуткая история! Всё-таки чего только на свете не бывает! Подумать только! Вы сейчас это придумали, на ходу? Ну, сознайтесь! Уж очень как-то глуповато звучит.

ЧЕХОВ. Ну, что вы, как можно! Какое там на ходу! Это же народ, бессознательное, а народ врать не будет. Эпос. Стихия масс. Народный нюх! Но самое интересное, вскоре появился в окрестностях деревне червонный призрак, который мог пристать к случайному человеку и…

КАЙТОВ. Ну, тут ваш эпос становится уже скучным. Повторяешься, старичок.

НАЙТОВ. Народ всегда языки горазд почесать был. Говорят, что тот кто врёт, у того от лжи харя дубеет и из этой кожи можно делать прекрасные мокасины! (Все в ужасе переглянулись)
А девушек красивых ваш призрак тоже насиловал?

ЧЕХОВ. Ну, как знаете. Неверующие вы. Это плохо. У вас нет мечты, а значит, и будущего никогда не будет! (Углубляется в чтение случайной газеты).

НАЙТОВ (к Пабло). А нет ли у тебя сверла по коже?

ПАБЛО. По коже? Нету таких сверел в природе. Древесные имею. Дать древесных?

НАЙТОВ. Я хочу сделать рогатку.

ПАБЛО. А у вас все в Болгарии ходят с рогатками?

НАЙТОВ. С чего это ты взял?

ПАБЛО. А причём тут кожа?

ЧЕХОВ. А ты не сговорчив, дядя.

НАЙТОВ. Ну, это для рогаток делается из кожи такая штучка, я не знаю как она точно по-русски называется, ну, туда кладёшь гайку или камень, - ну, чем готовишься поразить цель… Вот мне в коже нужно две дырки просверлить, для жгута.

КАЙТОВ. Кажется, такого слова нет в русском языке.

ЧЕХОВ. А вот и неправда, в русском языке есть всё! Дайте мне минуту и я вспомню, - в детстве я, признаться, любил иногда… Озорным мальчишкой я рос, господа!

КАЙТОВ. (усмехается) Да вы ещё и поэт.

ЧЕХОВ. Это случайно. Всё на этом свете случайно, что бы вы там не говорили и какие бы теории не подводили. Больше всего на свете я люблю путешествовать. Без путешествий я мертв, труп, не могу писать, представьте!

НАЙТОВ. А что там в газетах, борзописцы пишут?

ЧЕХОВ. Ну, так… Есть и любопытное. Смотрите-ка, господа, про нас пишут, про нашу деревню!

КАЙТОВ Ну, это же наш районный листок.

ЧЕХОВ. Пропал какой-то инженер при загадочных обстоятельствах и приметы дают, - он, вроде, и не женат (немного подумав). Не хорошо все это. Не нравится мне такое развитие событий.

КАЙТОВ. Скорее всего это опять пан запропастился. Ничего, найдется. Меня больше ДэНизка беспокоит.

НАЙТОВ. Это его, наверное, ваш черт утащил! Смотрите-ка, чёрт нынче даже инженером не брезгует!

ПАБЛО. Да, много, много мистики произрастает на свете, так ведь сходу и не поймёшь, и ведь спросить некого – кругом ворьё, реклама, колдуны. Хотя одного моего товарища по работе бабушка от заикания исцелила. А знаете как?
(все повернулись в Пабло)

ПАБЛО. А заплёвками! Подошла сзади, руками над головой покружила и на маковку харкнула. Противно, конечно, и не гигиена, но ведь помогло! До сих пор как огурчик ходит! Счастливый и жена к нему снова вернулась, она от него к маме уехала, там и жила, а маме её, ну тёща, значит, Серёгина, очень прекрасно готовит, сытно, хотя и работает звукорежиссером, на радио служит, тоже не пыльная работёнка, халтурит даже - зверей там иногда всяких озвучивает, дельфинов, да…

(неловкая пауза)

НАЙТОВ. А что там ДэНизка?

КАЙТОВ. Да тут недавно майору курсантика на стажировку прислали так вот, он женщиной оказался.

ПАБЛО (в ужасе). Казалупенка – баба?! (закрывает лицо руками)

КАЙТОВ. Успокойся, с майором пока все в порядке. Просто стажер – девушка.

ПАБЛО (облегченно). Ну, понятно, с кем не бывает (встает, хрустит пальцами).

ЧЕХОВ. Что это ты Пава так перепугался?

НАЙТОВ. Забавно (ухмыляется). И что же, хороша? Или как у вас с мехмата?

КАЙТОВ. Именно во вкусе ДеНизко! Он уже неделю за ней таинственно следит, все ляжки но кустам да елкам ободрал.

ЧЕХОВ (воодушевленно). О, я обожаю эту любовь в захолустье, эти беспросветные страсти среднерусской возвышенности! У него обязательно должен быть соперник!

КАЙТОВ. Майор тут явно не годится. Устарел.

НАЙТОВ (многозначительно). Вы же понимаете, кто здесь может быть этим неукротимым соперником!

ЧЕХОВ. Вот именно! (смеется).

(Пабло гулко вздыхает, выходит на крыльцо и с треском потягивается, мимо забора идёт девочка в сырой панаме и кидает в Пабло огрызком яблока, Пабло грозит ей кулаком)

ДЕВОЧКА. Дядиньки, а у вас дома черти шпыняют!

НАЙТОВ (распахивает окно и кричит). Это у тебя, в твоей детской тыкве, черти живут! Ступай, дурында! Мелочь, неразумная! (делает неприличный жест).

ДЕВОЧКА. А мне всё равно! У нас в пруду всё равно рыбы больше, дураки! (сердитая уходит).

ПАБЛО (насторожено всматриваясь). А что это у меня в огороде, словно шарится кто?

КАЙТОВ. Так это у тебя, Пава, репу кто-то таскает! (смеется)

ПАБЛО. Ну-ка, Чех, сбегай, пугни, ты у нас непромокаемый.

ЧЕХОВ. Секунду, друзья.

Чехов уходит и, возвращаясь, вносит на плече бесчувственного человека в болотных сапогах.

ЧЕХОВ. Смотрите, кого нашел! Что прикажите с ним делать?

КАЙТОВ. Кто это такой безвольный, бледный?
Дай-ка посмотрю, вали его на пол.

ПАБЛО. Неужто вор промышляет?

ЧЕХОВ. Стыдоба, у святого человека репу таскать! Давайте-ка, я дам тревожный звонок в милицию?

НАЙТОВ. Так это ж Пан Чернобров! Хорош, нечего сказать! Интересно, где он так успел?

КАЙТОВ. Ну, я же говорил – найдется.

ПАБЛО. Не замечал я никогда за Паном такой