Вторая часть минисерии «Трус, герой»

1

«Вот лоси», - думал Гриня, глядя на молодых людей в плавках у ограждения палубы. – «Как на подбор, блин». Действительно, все трое были выше его, как минимум, на голову и имели торсы в виде поставленных на вершины вытянутых треугольников. «Надо было на плаванье идти. Правильно говорят, что пловцы – самые атлетически развитые среди спортсменов. А я, дурак, в беговые коньки подался. Только ляжки двухпудовые накачал, ни в одни штаны не влажу. А толку? Вечный кандидат в мастера. По области и то в тройку только однажды вошел...»

Молодые люди махали руками, разминаясь. Одежду они отдали своим cтройным спутницам. Девушки смотрели на бронзовых ихтиандров с восхищением. Так же как остальные пассажиры, столпившиеся посмотреть на необычное для скучноватой речной прогулки зрелище. Так же как Танька.

«А она-то чё рот открыла? Чего тут такого? Сама ведь пловчиха, рассказывала, как они на тренировках по пять километров проплывали, а то и больше. А тут до берега от силы полтора будет. Им это как два пальца облизать. Тоже мне, герои».

Тем временем первый из молодых людей взобрался на ограждение, расставил руки в стороны и, прочертив в воздухе многометровую дугу, точно, почти без брызг вошел в воду. Вынырнув, он сверкнул зубами и показал теплоходу большой палец. Пассажиры хлопали в ладоши, махали руками и свистели. Второй ныряльщик на пути к воде успел сделать сальто. Третий вообще прыгнул спиной вперед, прогнувшись, подставив кубики на животе июльскому солнцу.

- Во черти безбашенные! Бывают же мужики! – выдохнула Танька.
С минуту, блестя глазами, она смотрела на удаляющихся пловцов. Скользнув по девушкам на палубе, Танькин взгляд растерял блеск и приобрел щелочную едкость, а вернувшись на Гриню, снова стал пресным.
К горлу Грини подкатился комок тошноты, как от удара в живот. Он стащил с себя футболку, бросил ее Таньке и сказал сквозь зубы:
- Подержи-ка, - и начал расстёгивать ремень на брюках.

- Смотрите, еще один! – крикнул кто-то из зрителей – Эй, парень, ты тоже с ними? – он показал пальцем на Волгу. Пловцов уже не было видно. На встречу теплоходу шла большая баржа с буксиром. Сновали взад-вперёд моторки.
Гриня молча высвобождал ногу из штанины.
- Вряд ли, - отозвался другой пассажир. – Те-то - богатыри, а этот дохлый, ноги только как у бройлера. На пловца ни разу не похож. Да и сопляк совсем.
Несколько человек обступили Гриню и стали его разглядывать. Посыпались советы.
- Ты, пацан, плаваешь-то хорошо? Влево больше загребай, а то снесет к черту. Течение тут неслабое.
- И движение большое. Смотри под «Ракету» не попади.
- Главное - об воду не убиться, когда прыгать будешь.
- И чтоб под винт не затянуло. Изрубит в капусту, кишки на вал намотает.

Гриня, наконец, разделся. Он переводил тоскливый взгляд с одного доброжелателя на другого: «Кто-нибудь, остановите меня! Пожалуйста, остановите же меня!» Но пассажиры только посмеивались над его цветастыми семейными трусами.

- Ты действительно решил прыгать? – спросил Танька, глядя на Гриню с напряженным любопытством.
- А фиг ли? – Гриня делал вид, что разминается. Если стоять на месте, все заметят, что у него трясутся колени. В голове, как белки, скакали картинки – одна ужаснее другой.
- Тебе на страшно, Гриша? До берега далеко. Доплывёшь?
«А догадайся с двух раз!» – зло подумал Гриня – «На прошлой неделе всей тусней на пляже были. Все купались, кроме меня. Или ты думала, что я прическу боялся испортить?»
- Не боись, -сказал он вслух.
- А ты, оказывается, смелый, - сказала Таня. - Я удивлена.

«Оказывается... Удивлена она... Уж лучше бы молчала», - продолжение диалога было выше Грининых сил. Обозначив на лице усмешку, Гриня пролез между перекладинами ограждения и посмотрел вниз. Правая рука сама собой вцепилась в перила. Он почувствовал себя стоящим на крыше небоскреба. О том, чтобы прыгнуть с такой высоты головой вниз не могло быть и речи. Тело - от щиколоток до шеи – стало каменным.

Юноша почувствовал, что он раздвоился. Один Гриня стоял, вцепившись в парапет, не видя ничего кроме серой, как асфальт, воды внизу. Второй Гриня наблюдал за первым вместе с остальными зрителями, наполнявшими воздух сигаретным дымом и ленивыми фразами.
- Не, не прыгнет...
- Сейчас уже деваться некуда...
- Да ну, слабо! Очко-то оно не железное...
«Действительно, прыгнет или нет?» - подумал Гриня-наблюдатель. В ту же секунду первый Гриня закрыл глаза, произнес слово «пора» и, разлепив сжимавшие перила пальцы, оттолкнулся от палубы.

Боли от удара об воду он не почувствовал. Просто вокруг стало тихо, прохладно и темно. Гриня открыл глаза и увидел над собой сквозь толстую зелено-коричневую линзу, блеклое пятно солнца. Солнце уменьшалось в размерах, удаляясь от Грини. Когда оно почти совсем исчезло, очень захотелось дышать. Он пнул воду обеими ногами, потом еще и еще. Солнце стало медленно приближаться. Когда его голова оказалась над поверхностью, Гриня сделал подряд несколько вдохов, но они получились мелкими, воздух не хотел проходить в легкие, застревая в какой-то мембране горла. Все еще пытаясь выровнять дыхание, Гриня выбросил вверх руку с оттопыренным большим пальцем. Теплоход был уже далеко. Еще дальше был берег. Если бы не городская телевышка, его не было бы видно почти совсем. Гриня лёг на живот и поплыл – как умел, по-собачьи, глядя прямо перед собой. Ноги гирями тянули вниз. Вода вокруг отливала всеми цветами радуги и пахла мазутом. Вкус соответствовал цвету и запаху. Совсем недалеко с ревом промчалась что-то большое. «Действительно, как бы не переехали» - подумал Гриня.

Через секунду он вдохнул накрывшую его волну. Гринино тело возмутилось – горло скрутили спазмы кашля, руки и ноги задергались. В груди будто что-то взорвалось, и образовавшаяся полость наполнялась густым и тяжелым. В голову, разогнав все мысли, брызнули искры ужаса – сначала ослепительно яркие, они быстро тускнели. Потом стало совсем темно.

Открыв глаза, Гриня снова увидел воду. Бурая, насыщенная нефтью вода была внизу - в полуметре от его лица. Такая же вода, в пленке слизи, выливалась из его рта, изгоняемая судорогами легких, которым помогала внешняя сила, ритмично давившая на его спину. Когда из него перестала литься вода и Гриня начал дышать, все та же сила перевернула его, и он увидел перед собой два загорелых лица – одно бритое и добродушное, второе – сердитое и бородатое.

- Где я? – спросил Гриня.
- В раю! – весело объявил бритый. – А это вот, - он показал на бородатого, - апостол Петр.
- Распроеб твою, мудака, мать! – сказал апостол. – Я тебя еще на теплоходе заприметил, когда ты стоял, прижавшись жопой к парапету. Не, думаю, этому до берега не добраться, этот плавает, как топор.
Продолжая бормотать ругательства, мокрый насквозь бородач перебрался на корму лодки и взялся за руль.
- Ты,