козИ? – спросил Винченцо притихших казаков.
– Баста, Винченцо, баста! – крикнул бригадир. – Злазь!

Винченцо приподнялся на стременах, и в этот момент его коварный противник взбрыкнул еще раз. Вместо того, чтобы по-молодецки лихо соскочить на землю, Винченцо рухнул на задницу. Молодой казачок помог ему подняться.

– Ке белла бестиа, – беззлобно сказал Винценцо, отряхиваясь.
– Ну, Винченцо... ты... ты даешь!.. – парню не хватало слов. – Коняка–то не объезжен ещё толком! Специально выпросил такого на конезаводе...
И он побежал в поле ловить жеребца.

Когда Славик перевел смысл последней фразы, Винценцо ткнул пальцем себе в грудь и вполголоса спросил:
– Мудак или заебись?
– Не, не мудак! – сказал Славик. – Заебись! Очень даже заебись!
Как никогда в жизни он был уверен, что использует малознакомую лексику правильно.

Подтверждение последовало незамедлительно. Пожилой бригадир поднялся, подошел к Винченцо, обнял его, похлопал по широкой спине и сказал:
– Добрый ты казак, Винченцо! На, тримай! – и он протянул итальянцу черную папаху с выцветшим красным верхом. – Дида мово ще кубанка. Зараз твоя.

Винченцо принял подарок и минуту смотрел на него с совершенно детским восхищением. Потом он осторожно надел ветхую, изъедененую молью кубанку на голову.
– Гарно, – похвалил бригадир. – Ну, шо, ще по трохи за нову справу?


Когда они подъехали к гостинице, Винченцо завел Славика внутрь, посадил на диванчик в коридоре и велел ждать. Через несколько минут он вышел из комнаты в папахе, такой же древней черкеске, не сходившейся у него на животе, и высоких сапогах. Сапоги были ему на несколько размеров малы, и Винченцо заметно хромал. Стараясь не смеяться, Славик наблюдал, как огромный, уже немолодой человек в диковинном костюме ходит взад-вперед по коридору, задрав к потолку нос и разглаживая усы.

Вскоре в гостинице появились Массимо Эспозито и Женька. Они перекинулись с Винченцо несколькими словами, после чего Женька побежал к телефону, стоявшему тут же в холле.
– Кать, я сейчас за вами заеду, ты позови подружек, ладно? Классно отдохнем! – услышал Славик сладкий голос соседа. – Сколько? Двоих, двоих подружек. Нас три человека будет.
Винченцо, подошедший сзади, выхватил трубку из рук Женьки и сказал басом:
– Два человеки, и один – казак!

Когда Славик шел к себе в дом крестьянина, мимо него пронеслась «Нива». За рулем сидел Женька. Остальные места были заняты девушками. У той, что сидела справа сзади, были густые тёмно–рыжие волосы.


Вернувшись к себе в номер, Славик достал из под кровати скрипку и заиграл. Он играл всё подряд: этюды, сонаты, сюиты и целые концерты. Мужик в соседней комнате сначала стучал в стенку и ругался, а потом принялся барабанить в дверь, все сильнее и сильнее. Шум оскорблял музыку, и Славик опустил смычок. Он подошел к двери, распахнул её и впервые в жизни грубо обругал человека.

Человек, угрюмый, до черна загорелый, напрягся было, но, взглянув на худого подростка с красными глазами, сказал:
– Эк тебя..., – и, махнув рукой, ушёл к себе в комнату.

Славик продолжал играть. Весь свой репертуар, начиная с музыкальной школы, раз за разом. Посреди ночи он вдруг как–то в один момент обессилел и, не раздеваясь, повалился на кровать.

Его разбудил грохот.
– Ты чё гроб этот поперек прохода бросаешь? – Женька пнул футляр от скрипки.
– Я не нарочно, – сказал Славик. – Ну, как повеселились?
– Как, как... В общем, бывало лучше. Посидели, бухнули, потанцевали. Массимо, сука, Катьку мою к себе поволок...
– Вот... кольоне...
– Это точно... Винченцо с Лариской зажигает. Он её прямо в папахе, поди, и жарил, по–казачьи. Ну, я тогда третью стал окучивать, Катькину подружку. Наташей зовут. Сиськи вот такие вот! И так подкатываю, и эдак. Ни хрена. «Я, – говорит, – думала, другой переводчик будет». Думала она. Это кто же? Лысый Дима, что ли? Дура, блин.

– И шшто? – спросил Славик, заикаясь.
– И всё. Так и не дала.
– Не дала? – повторил Славик. – Не дала?

Его рот против воли растянулся в улыбке, а ещё через секунду Славик захохотал. Сначала он пытался сдерживаться, давился смехом и закрывал лицо. Потом упал на кровать и хохотал уже открыто, схватившись за живот и суча ногами.

Женька с опаской наблюдал за припадком соседа.
– Ты чё? Чё ржешь–то как мудак?

Волна смеха, подхватившая Славика, превратилась в цунами.
– Не..., – с трудом выговорил он сквозь сотрясавшие тело спазмы, – не мудак... Заебись!...Очень даже заебись!

udaff.com