пульт и нажала на кнопку. Манфред даже не услышал, а скорее почувствовал, как по спальне разливаются первые аккорды «До минор» Шопена.
Манфред сел на кровать. Видимо, вид у него был совсем потерянный, и Марта заметила его состояние. Она присела перед ним на корточки.
- Да что с тобой?
- Всё в порядке…
- Точно?
- Точно…
- Ну, смотри. Я быстро.

Марта погрозила ему пальчиком и выскочила из спальни. Манфред откинулся на спину, закинул руки за голову и уставился в потолок. «Господи, ну почему Фредди?» - подумал он. Неужели это уменьшительное имя будут повторять все его женщины?
Всё-таки, не шестьдесят лет прошло, если ему до сих пор больно вспоминать о Хелен. Марта - полная противоположность. С Хелен всё было по-другому - Манфред почти год ухаживал за ней, прежде чем она позволила себя поцеловать. Совсем невинный поцелуй в щёку, а он был на седьмом небе. Ещё полгода они ходили, держась за руки, пока Хелен не созрела для более серьёзных отношений.
Зато закончилось всё очень быстро. Всего пара фраз… «У меня другой мужчина» и что-то ещё про Железный Крест и «тебе не нужно этого знать»… Как плата за долгие ухаживания.
Как будет на этот раз? Уж очень стремительно развиваются их отношения. Он третий раз видит Марту и уже лежит в её постели.
Возможно, Ракеш прав и Манфред никогда не сможет приспособиться к такому ритму.
Когда Марта показалась в дверях спальни, Манфред забыл и про Хелен, и про Ракеша, и про безумный темп современной жизни. Он видел только её, хотел только её и надеялся, что в самых интимных сферах всё осталось по-прежнему. Как оказалось, в этом он тоже ошибался.

***
Только вопросы остались прежними. Как и шестьдесят лет назад.
- Тебе было хорошо?
- Да, а тебе?
- Мне тоже… Кажется, я влюбилась, Фредди.
Манфред не знал, чему больше удивляться. Тому, что это назойливое «Фредди» теперь его не раздражало, или признанию Марты, которое прозвучало после бурного секса. Он решил ответить ей откровенностью.
- Знаешь, у меня давно никого не было…
- Заметно.
Марта улыбнулась и чмокнула Манфреда в нос. Он провёл ладонью по её груди, по чуть выпуклому животу, коснулся внутренней стороны бедра. Марта застонала и слегка раздвинула ноги.
- Нет, правда. Я даже не знаю, насколько давно…
- Хочешь ещё?
- Ну… Не знаю.
- Это не ответ.
- Хочу…
Марта перевернулась и легла Манфреду на грудь.
- Ну, если хочешь…
Девушка нырнула с головой под одеяло, и Манфред почувствовал, как губы касаются его живота.


***
- Давай, что там у тебя?
- Манфред фон Лист. Родился семнадцатого марта восемнадцатого года, погиб…
- Это не нужно.
На ярком экране монитора забегали строки. У Фреда немного закружилась голова от сумасшедшей скорости, с которой менялись картинки, фотографии и текст. Он только успевал сконцентрироваться, как тут же всплывало новое изображение. Наконец, на мониторе появилась статья, заинтересовавшая Марту.
- Ну вот, нашла. Довольно известная личность в определённых кругах. А ты говорил – «да так». Он тоже альпинист, как и ты… Вот, здесь написано, что он совершил восхождение на Эйгер в сорок девятом и шестьдесят втором… Эйгер, это где?
- В Швейцарии, в Альпах.
- Тут и фото есть.
Манфред придвинулся ближе и всмотрелся в небольшую групповую фотографию, сделанную явно в Гриндельвальде. Да, так и есть - на переднем плане несколько человек, судя по снаряжению, альпинисты, за их спинами отель, и на заднем плане Белая Кобра.
- Не могу разобрать, фотография маленькая.
- Можно увеличить.
Марта произвела нехитрые манипуляции, и фото теперь было чуть меньше, чем в половину экрана. Правда, теперь все лица были как в тумане.
- Качество не очень, – сказала Марта. – Если хочешь, поищу ещё.
- Если можно.
Марта продолжила поиски, а Лист, который был уже не в состоянии следить за экраном, откинулся на спинку стула. Даже при плохом качестве снимка себя на фотографии он бы узнал. Но из пятерых, изображённых на фото людей, его не было точно. Лишь одно лицо отдалённо напоминало кого-то. Но кого именно, Лист не мог вспомнить.
- Вот, нашла! – Марта, казалось, была рада этому не меньше Листа. – Тут даже подписано, кто есть кто… Штефан Лонг, Гюнтер Нортмайер, Фридрих Мейер, Фред Лист и Хельмут Корт… Ужас какой-то!
- Что? – Манфред придвинулся к Марте.
- Пишут, что из пятерых альпинистов, остался в живых только твой родственник, остальные погибли.
- Фото можно посмотреть?
- Да, вот оно.
Текст скользнул вверх, и Манфред увидел фотографию и подпись. Лист даже не стал читать, имён - он тут же узнал альпиниста, стоящего вторым справа. На снимке красовалось улыбающееся лицо Павла Завьялова. Манфред не удержался, вскочил со стула, зашагал по комнате. Он даже не заметил, как испугалась Марта. Она отошла к дальней стене и запахнула халат.
- Что-то не так, Фредди?
Манфред сразу не ответил, продолжая мерить комнату шагами. Потом остановился и взглянул на девушку.
- Всё! Всё не так…
Она решила больше не задавать вопросов и присела на кровать. Манфред сделал ещё пару шагов и замер напротив окна, пытаясь придумать хоть какое-то объяснение увиденному.
Получается, что Завьялов - и есть Манфред фон Лист. Тот, кому Гюнтер Уде передал записи Хирта. Это Завьялов жил в доме на Берлинерштрассе после войны. Это Павел спрятал тетрадь в тайник, и это его могила на городском кладбище Франкфурта.
В таком случае, кто же тогда он сам? Недоразумение, выпрыгнувшее из сорок второго года и теперь не ведающее, что делать дальше?!
Ракеш прав: он – никто. И долго тут не протянет, это точно. Он выполнил свою миссию, вытащил на свет божий то, что так долго искали, и теперь с ним можно разделаться. Разыскивать его никто не будет. У него даже имени нет. Ракеш назвал его Манфредом, не оставив выбора… И он согласился, принял это имя за своё.
Лист повернулся и взглянул на Марту. Она продолжала сидеть на постели и растерянно смотрела на Фреда. Она явно напугана, и в этом его вина. Манфред подумал - не стоит ли ей рассказать всё так, как есть. Подошёл к постели и сел рядом, прикрыв лицо руками. Почувствовал её тёплую ладонь у себя на спине. «На чужой спине», – подумал Манфред. Ему вдруг стало неуютно в этом теле.
Манфред поднялся и прошёл в ванную комнату. Остановился перед зеркалом и долго вглядывался в своё отражение, теперь казавшееся ему совершенно незнакомым, как тогда – в самолёте. Всё было чужим: изгиб носа, разрез глаз и линия губ. Но было что-то знакомое… еле уловимое. Манфред на секунду закрыл глаза и попытался вспомнить, где именно он мог видеть это лицо…

Густой снег валит хлопьями… Перед ним альпинист… Русский альпинист, которого он заметил ещё снизу, разглядывая склон в бинокль… Он почти не видит его лица… Мешает снег и яркий огненный шар за спиной русского… Русский отбросил Манфреда к скале и в этот момент он смог различить профиль альпиниста… Так и есть… Это его лицо…

Манфред открыл глаза, отгоняя видение. Выходит, он и есть тот самый русский, исчезнувший в огненном свечении.