- Ракеш, скорее всего, уже ввёл вас в курс дела?
Упоминание о Ракеше больно ударило по самолюбию Листа. Значит, всё было просто подстроено? Все эти бега, угрозы и преследования. С самого начала, с первого дня! А он, тупой идиот, доверился первому встречному. Выходит, Завьялов оказался прав… Никому нельзя доверять. Манфред попытался спрятать свои эмоции за добродушной улыбкой. В конце концов, Ракешу так и не удалось ничего выведать.
- Я не стану ходить кругами, Лист. Мне нужна тетрадь Хирта.
Ну, наконец-то! Наконец-то он узнал истинную причину всей этой заварухи. Причём, от первого лица. Не было уже этих надоевших и размытых «мы думаем», «нам нужно», и «они хотят». Конкретно поставленный вопрос, и нужно дать такой же чёткий ответ. Что Манфред и сделал.
- У меня её нет.
- С собой вы её не носите, я понимаю…
- А я не понимаю. Мало того, не знаю, о чём вообще идёт речь.
Элизабет повернулась и посмотрела на мужчину, которого Манфред приложил пистолетом по голове.
- Это точно он? – спросила женщина.
Мужчина утвердительно кивнул.
- Он. Ракеш вёл его ещё с госпиталя. Они были на кладбище и вчера полдня болтались по городу.
Вот как! Вчера. Выходит, он целые сутки провёл в этой комнате. Или по дороге сюда. Манфред вдруг подумал, что это не самый плохой поворот событий. По крайней мере, Элизабет настроена решительно и именно здесь он сможет узнать всё. Главное, самому поменьше болтать. Женщина снова повернулась к Манфреду.
- Вам не был знаком некто по имени Гюнтер Уде?
- Нет.
- Вспомните. Он тоже из Инсбрука. Наверняка вы встречались.
Манфред отрицательно покачал головой, при этом делая вид, что старается вспомнить. Возможно, стоит ей рассказать о Гюнтере с которым он встречался в сорок втором. Он хлопнул себя ладонью по лбу.
- Вспомнил! Я тогда здорово напился… Жена ушла. Мы сидели в баре, и он ругался на поставку медикаментов. Это было в сорок втором.
- Вот как? Он был военным медиком?
- Да.
- Вы встречались с ним позже… После сорок второго?
Манфред развёл руками:
- Н-нет. Точно нет…
Женщина поменяла положение ног и облокотилась на спинку стула.
- Вспомните.
- Говорю же – нет!
- Поверьте, у меня найдутся средства заставить вас быть более сговорчивым.
Манфред спрятал лицо в ладони. Ему есть, над чем подумать. Если они станут его пытать, то, скорее всего, он так и подохнет в этой комнате – сказать-то ему нечего. С другой стороны, можно обмануть, придумать правдоподобную историю, чтобы выбраться отсюда… Сказать, что спрятал эту чёртову тетрадь в каком нибудь труднодоступном месте, и что без него они её не найдут. Как только его выведут из этого здания, он сбежит. А для начала попробовать самому выудить хоть какую-то информацию. Таким образом, ему удастся выиграть время и всё хорошенько обдумать.
Лист убрал ладони от лица и взглянул на Элизабет.
- Доктор Джонсон, я могу вам сказать только то, что знаю сам. Боюсь, этой информации вам будет недостаточно. Поделитесь со мной своей, и быть может, я что-нибудь вспомню. Я знал Гюнтера, возможно, даже встречался с ним позже. Но я не совсем понимаю, при чём тут какая-то тетрадь Хирта.
- Вы же знаете, над чем работал Хирт в Страсбурге?
Манфред кивнул и Элизабет продолжила.
- Август все свои записи заносил в тетрадь. Когда в сорок четвёртом союзники взяли Страсбург, тетрадь пропала. Я точно знаю, что она попала в руки Гюнтера Уде. А от него к вам.
- Это вы следили за мной по радиомаяку?
- Вы не должны задавать лишних вопросов. Если вам есть что сказать – говорите. Если нет, я буду вынуждена применить к вам более действенный метод. Думаю, он вам не понравится.
- Мне нечего вам сказать.
- В таком случае, наш разговор откладывается.
Элизабет встала и вышла из комнаты. Вслед за ней вышли оба охранника, не забыв прихватить с собой стул. Манфред снова остался один, но ненадолго. Через пару минут вошли те двое, что были с Элизабет Джонсон и ещё один, которого Лист видел ещё в Кёльне. В руках у каждого было по небольшой резиновой дубинке. Манфред успел только подняться с кровати, как тут же на него обрушился град ударов. Он упал на пол, стараясь закрыть лицо. Впрочем, по голове его не били, обрабатывая в основном рёбра, почки, печень и ноги.
Несколько раз он попытался встать, но его снова и снова валили на пол. Били до тех пор, пока Манфред не перестал шевелиться. Затем его приподняли и усадили на принесённый стул, напоминавший кресло времён инквизиции.
Руки Листа оказались намертво пристёгнутыми к подлокотникам, а ноги к ножкам кресла. Его развернули лицом к двери. В проёме появился тот самый тучный малый, которого Манфред ещё полчаса назад принял за врача. Он вкатил в комнату небольшой металлический столик на колёсах и поставил рядом с креслом. Столешница была накрыта плотной белой тканью. Трое мужчин вышли из комнаты, оставив Манфреда наедине с толстяком.
Толстяк чуть откинул ткань, и Манфред заметил на краю стола металлический поддон с блестящими инструментами, о назначении которых Лист мог только догадываться, а рядом с инструментами несколько пузырьков с жидкостями и бинты.
В мясистых руках врача лопнула пластиковая упаковка, и Лист увидел, как мужчина набирает жидкость в небольшой шприц. Толстяк выгнал из поршня пузырьки воздуха, посмотрел через шприц на лампу и подошёл вплотную к Манфреду. Лист инстинктивно попытался освободиться. Ремни, стягивающие его руки и ноги, врезались в кожу. Затраченные усилия ничего не дали, кроме приступа боли, которая мгновенно расползлась по всему телу - работая дубинками, ребята крепко постарались.
Лист поморщился и решил, что лучше не напрягаться. По крайней мере, пока дело не дошло до инструментов.
Толстяк разорвал рукав белой рубашки и перетянул руку Манфреда резиновым жгутом немного выше локтя. Нашёл вену, сделал довольно болезненную инъекцию. Прошло не больше минуты, и Фред перестал ощущать боль в теле. Помимо боли пропало ощущение реальности. Теперь всё происходящее казалось ему игрой. Толстяк улыбнулся и помахал ему рукой. Попросил Манфреда сосчитать до десяти.
- Один, два… Три…
Манфред уткнулся в «восемь», и увидел перед глазами пиковую восьмёрку. Мысленно отбросил её в сторону, и досчитал до десяти.
- Ваше полное имя?
Голос принадлежал уже кому-то другому. Ему показалось, что толстяк даже не открыл рта, когда задавал вопрос. Лист оглянулся по сторонам. Комната плыла перед глазами, и голова пошла кругом. Он зажмурился и, посмотрев прямо перед собой, увидел Элизабет. Ответил:
- Манфред фон Лист.
- Ваше звание?
- Оберлейтенант первой горнострелковой дивизии Вермахта.
- Вы женаты.
- Нет… Да. Я женат, но… Я не разведён.
- Имя вашей жены?
- Хелен.
Перед глазами Манфреда появилось лицо женщины. Лицо, которое он видел ещё задолго до войны. Хелен казалась ему совсем другой. Не той, что встретила его в пустом доме, когда он приехал перед переброской на Кавказ.

- Ты же не пойдёшь с ними?
Ему показалось, что Хелен чем-то встревожена. Он только рассмеялся. Ответил,