Последнее, что увидел – подбежавшего к нему Гюнтера. Тот перевернул Хирта на спину и потряс за плечи. Лицо хирурга, стены коридора, потолок и столбы пыли в воздухе - всё это перемешалось, закрутившись в невообразимом водовороте. Хирт закрыл глаза и потерял сознание.
Гюнтер оглянулся по сторонам и увидел идущего по коридору Клауса Рольфа.
- Клаус, помоги мне.
Они перетащили Хирта в кабинет и положили на кожаный диван.
- Что с ним? Он ранен? Осколок?
- Нет… Кусок штукатурки. Он жив, просто без сознания.
Гюнтер нащупал пульс штурмбаннфюрера. Утвердительно кивнул – жив. Тем временем Рольф оглядел кабинет и увидел открытую дверцу сейфа. Подошёл к столу и заглянул в саквояж. Аккуратно достал тетрадь, перелистал и положил обратно.
- Нам нужно убираться отсюда, Гюнтер. Срочно.
- Мы же не оставим его здесь в таком состоянии?
Клаус равнодушно пожал плечами и взял в руку саквояж. Нагнулся, ещё раз на всякий случай осмотрел сейф и повернулся к Гюнтеру. Тот стоял на том же месте, рядом с Хиртом, держа пистолет в вытянутой руке.
- Вы совсем рехнулись, лейтенант, у себя в подвале? Хотите спасти представителя высшей нации? Своя жизнь вам менее дорога, насколько я понимаю. Вы забыли, Гюнтер, кто вас порекомендовал сюда… Из какой дыры я вас вытащил. И теперь вы готовы убить своего университетского товарища? Ради чего?! Думаете, французы одобрят ваши опыты в лаборатории? Пускай Хирт сам отвечает за свою деятельность, а с меня хватит…
Рольф, сам того не желая перешёл на «вы». Гюнтер покачал головой и отщёлкнул предохранитель.
- Не делай из меня идиота, Клаус. Я прекрасно знаю, над чем работал доктор последние несколько лет. Поставь саквояж и отойди от стола.
Рольф решил сменить тактику. Он развёл руки в стороны, но так и не выпустил саквояж, продолжая удерживать его на вытянутой руке.
- Хорошо, хорошо, Гюнтер… Я предлагаю вам сделку.
Рольф медленно обошёл стол, приближаясь к Гюнтеру.
- Это конец, коллега. Думаю, и вы это прекрасно понимаете. До конца года Великой Германии не станет, а мы можем уйти вместе, прямо сейчас. То, что удалось Хирту… Это поможет нам сделать блистательную карьеру. Я уж не говорю о том, какие это огромные деньги…
Клаус сделал ещё один шаг вперёд и наотмашь ударил саквояжем по руке Гюнтера. Тот успел выстрелить, но пуля ушла по диагонали вниз, задев только ногу Рольфа. Клаус отбросил саквояж и всем телом навалился на хирурга. Они рухнули на пол. Рана кровоточила, и Рольф быстро терял силы.
Во время удара пистолет выпал из руки Гюнтера и скользнул по паркету к стене. Рольф пытался до него дотянуться, чувствуя, как всё больше слабеет. Он собрал остатки сил и предпринял последний рывок, но Гюнтер пришёл в себя и, ухватив соперника за волосы, стал бить головой об пол, пока тело Рольфа не перестало биться в конвульсиях. Понимая, что медлить больше нельзя, Гюнтер подобрал саквояж и поднял с пола пистолет. Последний раз взглянул на Хирта, на лежащего в луже крови Клауса Рольфа и вышел из кабинета.

Стрельба была слышна практически отовсюду. В первую секунду Гюнтер не мог сообразить, в какую сторону бежать. Ориентироваться на солдат Вермахта было невозможно - казалось, они двигались во всех направления. В городе царил настоящий хаос. За пару кварталов от института были видны танки французской дивизии, и Гюнтер двинулся в противоположном направлении.
Он побежал вдоль стены института и завернул за угол. Остановился, чтобы отдышаться. На противоположной стороне улицы, по диагонали Гюнтер заметил несколько автоматчиков в зимних куртках серо-полевого цвета и с проволочной сеткой на шлемах. Он уже два года не был на фронте, и сначала принял их за французских или американских пехотинцев. Гюнтер вытащил из кармана шинели пистолет, но солдаты даже не посмотрели в его сторону.
Гюнтер спрятал оружие, собираясь двигаться дальше, но в этот момент услышал характерный вой, и прямо по центру улицы, которую перебегали автоматчики, разорвался снаряд.
Когда пыль и дым рассеялись, Гюнтер смог увидеть насколько точным был выстрел.
Из всей группы признаки жизни подавали только двое, ещё один лежал без движения, остальных просто разорвало на части. Первая мысль, пришедшая в голову Гюнтеру – помочь раненым - возникла интуитивно, как память о Восточном фронте. Он пригнулся и двинулся, было, через улицу, но вспомнил о саквояже.
В этот момент он увидел, как к раненым бежит офицер в тёмно-зелёной форме и кепи, на котором красовалась эмблема горнострелковой части.
- Дьявол!
Гюнтеру ничего не оставалось, как помочь офицеру оттащить раненых в безопасное место. Как только они оказались на непростреливаемой стороне улицы, Гюнтер присмотрелся и узнал офицера.
- Фред! Помните меня? Мы встречались в сорок втором в Инсбруке. В пивной…
Офицер несколько секунд изучал его лицо, но так и не смог вспомнить.
- Я Гюнтер. Ну, вспомнили?
- Не припоминаю, простите… Ладно, давайте позже. Судя по форме СС, вы не полевой медик… Совсем рядом ухнуло, их присыпало землёй и кусками асфальта.
- Вот чёрт!
- Берём раненых и двигаемся на юго-восток, вот по этой улице. Тут более-менее безопасно… Город всё равно сегодня сдадут, если будет кому объявлять капитуляцию. Командование ещё утром бросило всё на самотёк.
Они подхватили раненых и двинулись вниз по улице. Несколько раз поворачивали в переулки, чтобы укрыться от яростного огня противника. Союзники наседали, и немцы защищались из последних сил, готовые в любую минуту всё бросить и бежать из города. К часу дня Фредди и Гюнтер добрались до сооруженного на скорую руку полевого госпиталя - торчащие вертикально мачты, маскировочная сетка сверху и ряд столов, сколоченных из необработанной доски. Как и в районе боевых действий, тут царил хаос. Половины персонала уже не было – видимо, они бежали ещё утром. Тяжело раненым пытались оказывать хоть какую-то помощь, а остальных просто грузили на санитарные «Молнии».
Манфред помог подняться на грузовик обеим раненым и, стоя в кузове, протянул Гюнтеру руку.
- Забирайтесь. Давайте ваш чемодан, чёрт бы вас побрал! Живее!
- Разве это возможно?
- Перестаньте, Гюнтер. Вы не видите, что в этом чёртовом аду до нас никому нет дела?!
Гюнтер ухватился за руку Манфреда, но саквояж так и не отпустил. Забрался в кузов, и они уселись прямо на полу между носилками. Борт закрыли, и «Опель» пополз в гору, постепенно набирая скорость и поднимая клубы дорожной пыли.
- Куда вы теперь? – спросил Гюнтер.
- В Арденны. Искать свою часть.
- Вы же уезжали на Восточный фронт, насколько я помню.
- Точно, было… Сначала Кавказ. После провала под Сталинградом, нас перебросили на помощь к Паулюсу, но было уже слишком поздно. Затем Греция и Югославия. А теперь вот – Западный фронт. А вы?
- Я в Страсбурге всё это время, да…
Гюнтеру не очень хотелось распространяться о своей деятельности в Анатомическом институте. Теперь, когда он снова оказался практически на линии фронта, среди раненых и умирающих, вся возня в подвалах Хирта показалась ему совершенно бессмысленной