Я запомнил только первую серию ударов. Очевидно, били меня недолго. После того, как я вырубился, они немного попинали меня ногами и вытащили наружу. Впрочем, я недооценил благородство этих угрюмых бородатых парней. Отправляясь сегодня в их передвижной лагерь с кейсом в руках, я был почти уверен, что живым назад не вернусь. Дук-дук. Но они не изувечили меня, не отрезали мне нос и уши, и теперь я сижу в своей машине и пытаюсь негнущимися пальцами развернуть замусоленный клочок бумаги, роняя капли крови из носа. Удается мне это не сразу. Осторожно расправив его на руле, стараясь не надавить на клаксон, медленно рисую шариковой ручкой прыгающую прерывистую линию. Зачеркиваю еще один пункт в своем списке.

“– Вы хотите что-нибудь особенное? Cold steel, Spyderco, Nieto? Как раз сейчас у меня есть новые модели Katz, серия Alley Cat. Очень изысканный стиль, все модели с рукоятками из пластика Krayton, сталь XT-70. Длина варьируется от 165 до 204 мм…”

Нотариус и мой адвокат чувствуют себя не в своей тарелке. Даже в их богатой практике не было таких случаев. Через два года после успешно выигранного дела добровольно отдать назад все, что было получено по суду? Но мне наплевать, что думают прожженные юристы. Я просто сижу и смотрю на людей напротив меня. Смотрю так, будто вижу их первый раз в жизни. Простые лица, провинциальный, так сильно раздражавший меня когда-то, стиль одежды и речи. Люди, чуть не ставшие моими родственниками. Дук-дук. Я вижу в их глазах все то же, что видел уже раньше – застарелое презрение, горе и усталую ненависть. Но сейчас появилось что-то новое – недоверие, надежда, робкая радость, и (возможно, мне просто хочется в это верить) благодарность, теплота и сострадание. Как бы то ни было, мой внешний вид явно должен вызывать сострадание – воспаленные глаза, нечесаные волосы, небритое лицо в синяках, мятый костюм (когда-то мой самый лучший, стоивший $1500), несвежая рубашка с черным от грязи воротником и бурыми пятнами крови.

“– Есть модель 35GLK Gurkha Light из стали Carbon V с черным антибликовым покрытием. Очень популярна среди любителей экстремального туризма… Наверно, Вы хотите что-нибудь из исторической серии, так сказать, классику? Могу предложить все модели Opinel. Нет? Вас интересует военная тематика? Тогда только для Вас – прекрасный KA-BAR и отличная реплика английского траншейного ножа Второй Мировой…”

Она слушает меня молча, опустив голову и уронив руки на колени. Я рассказываю ей все. Всю правду о своих командировках, о шефстве над молодыми сотрудницами. Рассказываю о турах на Багамы за деньги фирмы, куда я ездил не с ней, пока она вела мои счета, гладила мои рубашки и мечтала о нашем ребенке, задыхаясь по вечерам отравленным воздухом нашего мегаполиса. Я понимаю, что каждым своим словом вгоняю еще один гвоздь в крышку гроба нашей семью, но другого выхода у меня нет. Дук-дук. Неплохая сделка – купить беспощадную пернатую совесть всего за 5 долларов. Наконец, я заканчиваю. Я прошу прощение, понимая, что его не будет. Молча встаю и ухожу, и она не пытается меня остановить. Это было неделю назад. Все это время у меня в душе тлела слабая надежда, что она позвонит мне на мобильный. Но этого не произошло.

“– Я понял, что Вас заинтересует! Это по-настоящему уникальная модель DOUK-DOUK. Вы знаете ее историю? Модель была разработана в 1929 году неким Гаспаром Коне, владельцем фирмы “Соанен-Монданель” в Тьере. Он решил создать дешевый и технологичный складной нож для повседневного использования… Вот образец, посмотрите. Как Вы видите, нож плоский, рукоять представляет собой всего-навсего согнутый пополам лист железа. Разработав модель, он начал искать рынок сбыта. В конце концов, нашлась страна, согласившаяся покупать оптом дешевые ножи – Меланезия…”

Директор, зам и начальники секторов с налитыми кровью лицами слушают мой рассказ. Мне уже нечего терять. Я спокойно и обстоятельно докладываю о том, как продавал секреты фирмы конкурентам, о своих махинациях с ценными бумагами и о многом другом. Дук-дук. Единственное, чего я не делаю – не раскрываю имена своих коллег, с которыми мы проворачивали все эти делишки. Бог им судья. Возможно, они тоже когда-нибудь купят дук-дук. По крайней мере, я от души им этого желаю.

“– Гаспар пытался выйти на рынок Меланезии с максимальным коммерческим успехом. Поэтому он прочел об этой стране все, что смог найти, и на обложке одного старинного труда его внимание привлек рисунок – фигура человека, целиком покрытая перьями, но с голыми ногами, и с остроконечной шапкой на голове. И как Вы думаете, его звали? Дук-дук!…”

Я запускаю руку в карман и достаю теплую плоскую железку, случайно купленную у бродячего торговца и разрушившую всю мою жизнь. Со страхом и ненавистью смотрю на выдавленное на дешевой стали слово “DOUK-DOUK” и фигурку маленького пернатого человечка, ставшего моим кошмаром. Все началось в первую же ночь после этой чертовой покупки. Ничего подобного со мной никогда раньше не происходило, поэтому я сразу просек связь между дикими ночными кошмарами и этим дешевым уродливым “историческим” ножиком, накануне пополнившим мою и без того огромную коллекцию. Недолго думая, я выбросил его в мусорный контейнер. Но не успел дойти до двери, как опять почувствовал его в кармане своих брюк. Несколько дней подряд я пытался избавиться от него самыми разными способами. Я отправлял его по почте, запирал в сейф, дарил, кидал под молот и в кислоту, выбрасывал, но каждый раз он возвращался назад, целый и невредимый. Последний раз я вышел на причал и, широко размахнувшись, закинул его далеко в море. Через несколько часов, ночью, как обычно проснувшись в холодному поту от своего крика, я опять увидел его лежащим на тумбочке в белых разводах высохшей морской соли. Я понял, что избавиться от него невозможно.

“– Имя показалось оригинальным и выговаривалось на любом языке, сам же силуэт был столь необычен, что притягивал внимание. Поэтому, получив в 1930 году патент, Гаспар запустил нож в массовое производство. Однако, попытка завоевать отдаленные рынки Океании была обречена на провал – местным населением не было куплено НИ ОДНОГО НОЖА из миллионной партии! Даже по самой бросовой цене…”

Это стало повторяться каждую ночь. Я старался не засыпать как можно дольше, мучительно ожидая его прихода. Стоило закрыть глаза, как маленький нелепый человечек в перьях и в колпаке возникал у меня в голове и начинал меня терзать. Не помогали ни психотерапевты, ни снотворное, ни алкоголь, ни даже наркотики. Найти того дьявольского торговца тоже не удалось.

В перерывах между пытками, человечек обрисовал мне ситуацию. Чтобы обрести покой, я должен заплатить за все зло, которое совершил в жизни. Сначала мне стало смешно. Какое зло? Я ведь всегда считал себя неплохим парнем. Не ангелом, конечно, но и не последним мерзавцем. Я самый обычный человек. Кому из нас не приходилось в жизни врать, изворачиваться, совершать мелкие подлости? Это и есть зло? И что же я сделал плохого? Не уступил место в подземке жирной наглой старухе, нагрубил