Если вы пристально будете разглядывать пеструю кучу мусора, на которой я расположился, вам и в голову не придет, что вы смотрите на меня. Вы увидите лишь хаотическое нагромождение разной ветоши: старые ботинки, мочалка, треснутая тыква, какие-то тряпки, мятый помидор, гнилые маслины и так далее. На самом деле, - это я. Я – маскировщик.

Все начиналось как эксперимент над собой. Глубоко в душе, я всегда был исследователем. Любопытство и тяга к полной свободе победили карьеризм, гордость и прочие тщеславные мотивации. Хотя желание прославиться иногда давало о себе знать. Но об этом позже.
Чистый эксперимент. Пять лет. Я решил, что этого будет достаточно. Как же я тогда ошибался!

Я уволился с должности финансового директора в солидной брокерской конторе. Продал риелторам, не торгуясь, четырешку на гоголевском бульваре с переводом оплаты на номерной депозит.
Было начало весны, идеальное время для ухода. Аппаратуру и дизайнерские костюмы я охапками носил на помойку. Мой «мусор» произвел фурор в среде местных бомжей. Я наблюдал схватки за добычу между обитателями улиц. Мои будущие коллеги дрались неумело, но страстно. Мне было весело и легко.
Осталась последняя вещь – плазменная панель. Чтобы демонтировать огромный Пионер, нужно было вызывать мастеров. Я решил не мучиться. Приобрел в специальном магазине мощный перфоратор и дробил телевизор в крошево около часа. Увлекся процессом. Хотелось разрушить еще что-нибудь. К сожалению, ничего подходящего не осталось.
Новый перфоратор с осколками пионера отправились на мусорку. За мной увязывались стайки ароматных оборванцев. Я их не гнал. Наоборот глубоко втягивал воздух, дегустируя запахи. Омерзения они не вызывали, как ни странно. Во мне действительно что-то переключилось.
Бродяжки сопровождали меня только до подъезда. Грозного коньсержа Василича мои провожатые боялись. Респектабельные соседи посматривали на меня с некоторым удивлением, но тактично молчали. Эти снобы, наверное, думали, что я перебираюсь на рублевку. Ну-ну, завидуйте дальше, убогие.
Я приобрел в павильоне ящик нереально дешевого портвейна № 72, и отнес его в квартиру.
Пил портвейн на кухне четыре дня. Из закуски были: хлеб, лук, плавленый сыр и вобла. Астраханская вобла стала последней роскошью, которую я позволил себе купить за деньги. Вместо воды я употреблял Балтику №3. Спал на полу, засунув под голову скомканное пальто от Зильери.
Самым сложным было преодолевать позывы почистить зубы. От этой гнусной привычки, оказывается не так легко избавиться. Перестать мыться было намного проще. Слава богу, все гигиенические причиндалы были уже на помойке, а точнее, у моих будущих амигос. Только, зачем они им?
На пятый день попробовал гнилые фрукты. Оказалось не так уж мерзко. Даже пикантно. Но ключевой момент я все-таки оттягивал, - предстояло научиться курить.
Мне всегда был ненавистен даже малейший запах табака. До тошноты.
Я купил две пачки примы. Одну вскрыл, лежа на кухне. Достал сигарету и понюхал ее. Странно. Даже приятно. Ничего общего с табачным дымом. Как правильно обращаться с сигаретами, не было ни малейшего представления. В школе я всегда имел репутацию отличника-ботаника, и частенько бывал бит. Думаю, дальнейшие комментарии не нужны.
Проблему с курением желательно было решить за пять дней. Новые хозяева скоро въедут в квартиру. Переходный этап закончится, и я, наконец, окажусь на улице.

Первый раз маскировка произошла самопроизвольно, и в этом мне помогли сигареты. Интуиция вела к совершенству через мои новые желания.
Наверное, я пока выглядел достаточно прилично. Похоже, не до конца уничтожил остатки былого лоска. Видимо, поэтому она говорила мне «Вы». Шлюха вокзальная. Я подцепил ее в дешевой пивнушке. Невысокая молодая, не больше двадцати лет, но выглядит как пофяканная кукла. Вся опухшая с желтым фингалом и свалявшимися выжженными перекисью волосами. Судя по темным корням, у парикмахера она была последний раз полгода назад, причем не у Фотеры.
Шалава голодной дворняжкой увязалась за мной.
За последнюю неделю Василич обогатился примерно на тысячу долларов. Остатки наличности требовалось потратить до конца переходного периода. Проход топ-модели обошелся в полтос. Не жалко. Деньги - прах.

Как только мы зашли в квартиру, она бросилась мне на шею, и попыталась поцеловать. Я грубо оттолкнул шлюху и сказал:
- Успеется.
Она не особо расстроилась, и стала дергано озираться по сторонам. Сочетание роскошной отделки вкупе с пустотой немного давило на нее. Я «считал» ее внутреннее состояние. Неуверенность, любопытство, желание выпить, и страх. Ощущение понравилось. Появилась уверенность в полной власти над этой женщиной.
От блондинки отдавало едким парфюмом, потом, табачным перегаром и вчерашним чесноком. Обычный перегар я не чувствовал так как и сам был изрядно пьян. Нормальное состояние.
Я ткнул ее в спину, задав направление в сторону кухни.
- Туда.
В квартире появилось гулкое эхо. Наверное, из-за отсутствия ковров и мебели изменилась акустика помещения. Она на кривоватых ножках зацокала в кухню. На плитке появились грязные следы. Плевать.
- Ты пьешь такую мочу? – удивилась шлюха, увидев батареи пустых и полных бутылок.
- Мне нравится.
- А вот я Мартини люблю, - сообщила блондинка и преданно посмотрела на меня снизу красными глазами.
Как будто это кого-то интересовало.
Я научился открывать зубами пластмассовые пробки на зеленых бутылках, что и продемонстрировал. Стакан был один, пахнущий рыбой, со следами от жирных пальцев. Я набулькал до краев, и протянул гостье.
- Накати за встречу.
- А ты?
- Само собой, после тебя, – кивнул я.
Она приняла стакан и залпом выпила до дна. Потом выпил и я.
- Кури.
Я любезно протянул открытую пачку Примы.
Она помотала головой и достала Дукат с фильтром.
- Короче, красавица. Такое дело. Мне нужно научиться курить.
Шлюха вылупилась так, что глаза чуть не вылезли из орбит. Увидев, что я серьезен, она стала пьяно хихикать, и уже почти поднесла указательный палец к виску. Я сильно хлестнул ее по лицу тыльной стороной ладони. Она дернулась, но промолчала. Чуть зародившаяся игривость сменилась на более привычную личину побитой собаки. Свежая царапина на ее щеке пошли дорожками из мелких капелек крови.
Вот мать! Я оглядел правую руку. Про перстень совсем забыл. Настолько прирос, что совсем не замечаю его. Выкинуть что ли? Разноцветные искорки брюликов исполняли радужный калейдоскоп. Раньше сильно нравилось, а сейчас безразлично. Приелось. Это очень хорошо. Я молча кивнул себе, и сделал глоток портвейна прямо из горлышка.
- Гляди.
Я потер печатку о пыльные брюки, и вытянул руку, демонстрируя перстень.
- Нравится?
Она мелко закивала. Дурочка уже забыла про обиду. Лишь глупо улыбалась. Поблескивали золотые фиксы.
- Подарю, если курить научишь.
Я поплевал на палец, снял печатку, бросил ее в стакан и поставил на подоконник. Она с недоверием косилась на меня, но молчала.
- Значит так. Следующий тост будет за нового курильщика.