«В комсомол без парашюта.
Уникальный, если не сказать чудесный случай произошел в небе над Краснопартизанским районом Никитинской области.
Совершая первый учебный прыжок с парашютом, четырнадцатилетний воспитанник школы ДОСААФ, учащийся шестого класса средней школы Василий Лазарев, обнаружил, что у него не раскрылся основной парашют. Хладнокровный подросток не растерялся, и привел в действие запасной. И здесь его постигла неудача – не раскрылся и он! Земля стремительно приближалась. Пытаясь погасить скорость падения, Василий раскинул руки и ноги в стороны, как его учили инструкторы в кружке. Он пытался планировать, продолжая снижаться с высокой скоростью. Увидев внизу убранное поле, бесстрашный подросток, изловчился, и сумел направить своё тело в огромный стог соломы.
Упругие стебли от элитной пшеницы, собираемой по пятнадцать центнеров с гектара в передовом совхозе «Лучники» Кировского района сделали свое дело. Они смягчили падение смелого школьника, сохранив ему жизнь и здоровье. Мало того, что Василий Лазарев остался жив, не получив ни единой царапины!
Расследование, показало, что отцепка свободных концов парашютной системы, вероятно, произошла по причине…»
«Никитинская Правда» 28 августа 1983 год.

Не знаю, зачем я храню эту лживую газетную вырезку. Точно не потому, что там написано обо мне, и уж точно не для хвастовства. Может быть, как доказательство для самого себя, что могу, или мог? Умею или умел? Не знаю. Честно, что не знаю! Понимаю, что мои слова могут внушить некоторое недоумение. Хотя, по большому счету, меня это уже не особо волнует. Плевать. Теперь точно плевать.
В статье, правда, что я прыгал с парашютом и, правда, что остался жив. То, что ни основной ни запасной не раскрылись – брехня. Я перерезал стропы основного бритвой, а запаску и не думал открывать. Моей целью было попасть на нужную высоту. Стог соломы выдумка. Про расследование, тоже, естественно, вранье. Инцидент замяли в зародыше. Скандал грозил разыграться выкидошным резонансом для некоторых комсомольских чинуш, которые косвенно могли быть причастны, к халатности, попустительству, не говоря уже о причастности к подростковому суициду.
В эйфории от успеха, я попытался публично заявить о себе. Но сначала моим родителям, а потом мне очень мило и вкрадчиво объяснили про психушку, так, что я сразу понял три вещи: а)план сработал только частично, б) в дурку я не хочу, в) не хер высовываться со своими «мнимыми» талантами.
А доказать я хотел лишь одну простую вещь, - что умею летать. Безо всяких приспособлений, устройств и механизмов. Не только другим, себе тоже.

Началось все с раннего детства. Моя покойная бабушка, которая тетешкалась со мной, дивилась тому, что порой я становился очень легким, практически невесомым. По ее рассказам такое иногда случалось, когда я радовался, и блаженная улыбка озаряла мое «ангельское личико». Насчет ангельского, бабулька маленько погорячилась. Александр Валуев по сравнению со мной просто ДиКаприо. С моим лицом неплохо работать рэкетиром или секьюрити. В Голливуде мой образ был бы востребован в жестких криминальных боевиках, причем не в роли хорошего парня. Родись я пару-тройку веков назад, мог бы стать палачом. А вот модели из меня не выйдет. С другой стороны, благодаря внешности в школьные годы у меня не было проблем с хулиганами. Меня побаивались, и не буду лукавить, это было мне по душе. Да и я, признаться не отличался робостью и покладистостью. Сколько себя помню, все вокруг считали меня бандитом и потенциальным уголовником. Что ж, они отчасти помогли мне определиться в жизни. Зачем разочаровывать людей.
Однако я отвлекся. Моя бабуля утверждала, что я необычный ребенок. Она тщетно пыталась убедить в этом отца с матерью. Утверждая, что я чуть ли не «ангел во плоти», который стремится в небо. Рассказывала историю про меня, будто однажды, когда с ней случился удар, у нее парализовало руки, она выронила меня, и я воспарил в воздухе, приземлившись на пол мягко и нежно аки пушинка. Ей, естественно никто не верил, и, конечно же, она была не права. Ну, какой из меня ангел. Груз моих грехов столь велик, что будь он материален, придавило бы так, что мама не горюй! Тем не менее, мне нравились бабушкины сказки, потому, что она меня любила, и потому, что в них частично присутствовала правда. Я действительно мог летать. Тогда мог. Сейчас не знаю.
Вот уже пару десятков лет каждый день пытаюсь вызвать это ощущение. Есть такое понятие «засосало под ложечкой». Если брать тело, то именно в этом месте начинает рождаться левитация. Да, когда узнал это звучное слово, оно мне сразу понравилось, несмотря на то, что терпеть не могу всяческие мудреные термины. Так вот, левитация возникает как живой прохладно-горячий клубок в районе солнечного сплетения. Клубок состоит из переплетающихся потоков. Понимаю, что «прохладно-горячий» звучит странновато, но других слов, для описания подобного чувства не имею. Когда клубок превращается в однородное тепловатое разреженное облако, оно растекается по всему телу, и появляется легкость. Потрясающая легкость. Твою грудь наполняет восторг, в этот момент хочется петь и смеяться, потому, что чувствуешь – сейчас! Готов лететь, управляя силой мысли, черт побери! Твоя точка, твой сокровенный центр именно под ложечкой. Именно он несет тебя, куда ты пожелаешь, остальное тело - балласт, который он тащит ради тебя, ради твоей души. Мне кажется, что я и мой центр это не одно и то же. Хотя, хрен его знает, может быть, это лишь домыслы. Иногда мне кажется, что всё это просто бред, а я самый обычный псих. Гоню эти мысли прочь. И пытаюсь, пытаюсь вызвать клубок, поймать точку. Поймать центр, мать его. Не получается, черт!
Первый раз я сознательно взлетел, когда мне было четыре с половиной. Это случилось летом на зеленой лужайке перед дачей. Родители ушли пьянствовать к знакомым, оставив меня под присмотром соседской дебелой девки, которую я называл Грушей, за фигуру и схожее по звучанию имя. Уж и не припомню, толи Ксюша, толи Луша, толи Клуша.
Помню, было весело и хорошо. Груша практически не докучала мне заботой. Она была увлечена семечками и книжкой. Я бегал, прыгал, гонялся за бабочками и стрекозами, валялся на траве. Одним словом чувствовал полную свободу. Высоко на старой раскидистой яблоне я увидел прекраснейшее из яблок, оно было крупным, зеленым и незрелым. Его совершенство так восхитило меня, что безумно захотелось его получить. Когда протянул ручонки вверх, и потянулся, почувствовал, как босые ступни отрываются от травы. Я взлетел. Изнутри вырвался, и разноцветными искрами рассыпался радостный смех. Бабочки улыбались узорчатыми крыльями, цветы тянулись ко мне, помахивая лазоревыми лепестками. Во власти блаженства я порхал вокруг яблони, кувыркаясь в воздухе, играя с пчелами. Листья и ветви нежно ласкали меня, щекоча и дразня. Мотыльки кружились со мной в танце. Не знаю, сколько продолжалось это чудо, секунду или час. Время потеряло значение. Прекраснейшее яблоко само упало в мои ладошки. Я опустился на траву как пушинка.