Я когда грузовые машины вижу, не испытываю приятных эмоций, больше скажу – меня от них просто воротит. Хотя в детсаду дрался за самую большую машинку, белаз там, или камаз. Вообще у мужиков это в крови, они норовят, чтоб побольше, да помощнее. Если бэха, то семёрка, если джип, то «хаммер», или даже «экскёршн» - для тех, у кого совсем большие комплексы (и своя нефтебаза). В идеале вообще б танк. И в чёрный цвет его, металлик. У меня знакомая есть, говорит, если с мужиком на здоровом джипе знакомится, без вариантов, по части самых нужных размеров будет облом. Ну да я отвлёкся.

Довелось мне поработать экспедитором, грузы посопровождать. И всё как-то не очень везло на машины, а также на водителей, их хозяев, ментов, дороги, солярку.

Первая машина была камаз. Я ещё сразу приметил, что все мазисты-камазисты какие-то шибанутые. Не то, чтобы совсем «абыр-абыр», но нарзаном подмученные в большинстве.

Помню свой первый рейс. Груз – кирпич, 20 тонн. До завода 300 км, скорость 60 км\ч, гружёный значительно медленнее. Хорошо хоть водила попался молодой, бойкий. Артурчик блять. Газет набрал я с собой в дорогу почитать, книжку взял, плеер. Через пару часов газетами я подтёрся на биваке, так и не прочтя, книжку под зад подложил, чтобы сидушкина пружина меня не дефлорировала. А про плеер даже не вспомнил. Ручек держальных в камазах не делали испокон, сомневаюсь, что они есть и в современных версиях этой чудо-машины. Оконная вертелка также была отломана, стекло не открывалось. На улице плюс 30. Проехали мы полдня и не было у меня ни одного телефонного звонка, а мобильник стоял и на вибраторе тоже. Странно. Достаю аппарат, там дюжина пропущенных вызовов, хотя специально в нагрудный карман его пол ожил. После этой поездки мне больше всего хотелось узнать, зачем Артурчику в камазе магнитола.

Швыряло меня по кабине, как воробья по сараю, и воздух ротом хватал, как охуевший сомик. Но главным в тот рейс было книжку на месте удержать. Хорошая была книжка, толстая.

Артурчик всю дорогу мне кричит что-то, я в ответ киваю, мол, да-да, яволь, я с тобой. Вот так и ехали 600 вёрст, по приборам. Хотя нет, у него из приборов работали только датчик давления масла и дворники. Как же трепетно Артурчик относился к ментам! Бывает, остановят его, он докумены в форточку высунет и неспешно беседует: «Да. Да. Нет. Не знаю. Командир, мозги не еби. Мне похуй ваши инструкции. Накладная, путевой в норме? Ну, значит, я поехал. » С ним нескучно было. Скучно было без него, когда его на посту полтора-два часа продержат за такую вежливость, и выпишут штраф за огнетушитель или за сгоревшую лампочку. Зато с мусорами он поговорил по понятиям.

Частенько перед нами ехал такой же кол, но хуже, еле тащится. Артурчик левый поворотник включает, начинает обгонять. По встречке как всегда какая-нибудь фура, в которой водила бьёт по тормозам и вылетает на обочину, почти в кювет. Мой обгоняльщик обязательно при таких манёврах ладошку в стекло показывал, мол, спасибо, друг, что уступил. У «друга» глаза как теннисные шары, багровое лицо и рот открывается часто-часто. Ну, по губам я читать не умею.
Забыл сказать, Артурчик – рыжий.

Затем хозяин в сельском АТП взял в аренду 2 самосвала, тоже камазы. В придачу достались два опытных водителя с 25-летним стажем, в отличие от Артурчика, они были рассудительны и бережней относились к технике. Это были немногословные, суровые люди с солидными тарасбульбовскими усами, хмурые короли Российских дорог. От них веяло уверенностью и постоянством, вкупе с брутальным ароматом солярки, папирос и «Трои», того, чего так недоставало мне, чтобы ощущать себя настоящим мужчиной. Я их звал Бивис и Батхед.

Машины у них ломались каждый день. Ключей они в рейсы никогда не брали, однако всегда под рукой держали шланг для слива солярки и стакан. Понятно, что в стаканы они наливали не солярку. Хотя после двух месяцев общения с этими ребятами я и в этом не был до конца уверен.
Когда они были пьяны, с ними даже можно было общаться. Бивис рассказывал, как работал шофёром в Чернобыле в 86-м. Выдавали по новому самосвалу, на которых вывозили со станции радиоактивный туф. Каждая машина делала 2 коротких рейса, после чего её подгоняли к краю большого карьера, ставили на передачу и отправляли в последний путь. «А вас отправляли домой после этого?» - спрашивал я. «Нет, нас сажали на новые самосвалы - отвечал он. - Там потом весь карьер ими доверху был завален». Затягивался «примой» и добавлял: «Только в Чернобыле на нулёвой машине и поездил за всю жисть, здорово было. А из шоферов тех тока я живой и остался».

Батхед поражал меня не меньше, он проявлял чудеса водительского мастерства. Домкрат у него был рассчитан на 10 тонн меньше, чем мы возили. Запаска годилась только для пионерского костра. Топливо кончалось за 15 км до базы. Хозяин на свои деньги купил этим балбесам все нужные ключи, через неделю половину они «потеряли». В один из рейсов у Батхеда стуканул движок, только что с капремонта. «Как же так?» - я его спрашиваю. «Да ето, бля, тэмпратуру упустил, бля, недоглядел нахуй» - ответил он.

Однажды Батхед двигал ж\д вагоны. Сдавал задом на стройбазе, где на путях стояли 2 гружёных вагона, цеплянул их задом, выбив из-под них башмаки, погнул какие-то кранЫ, протащил вагоны несколько метров. И машину искарёжил сильно. Когда флегматичный начальник базы его спросил
«Какуёбищетыстепноетебеудалосьсдвинутьгружёнымкамазом150тонн?!!&#
187;, Батхед сказал: «Ето, бля, не заметил, ёбанарот. Один хуй, ето, вагоны ведь, бля, сзади стояли нахуй, ёпта».

Потом Бивис не взобрался на холмик, стал сдавать назад и опрокинул прицеп. Груз рассыпался, прицеп погнуло. В другой рейс он врезался в трактор. Через неделю после нового капремонта Батхед снова перегрел двигатель. Как-то Бивис поднимал кабину, неуглядел откидной стопор и кабина упала на асфальт, разбилось стекло, вырвало рулевую колонку, разорвало торпедо со всеми приборами. При этом больше 2 рейсов в неделю они ни разу не сделали. Начальник их АТП сетовал на то, что приходится работать с такими упырями, но на мольбы дать других водителей отвечал: «Остальные, поверьте, не лучше». Дошло до того, что частник, на которого я работал, выплачивал обоим мутантам премию 500 р. за сам факт выхода на работу. Они брали деньги, проезжали 50 километров и звонили о том, что сломались, а через час уже ра зминали стаканы с отключёнными телефонами. Когда уставший от постоянных убытков хозяин выплатил им половину зарплаты, они подали на него в суд.

Эти кудесники руля и сейчас работают в том же АТП.
После них я ездил с Колей, по сравнению с двумя предыдущими он был просто Сократ. Да и машинка была покруче, МАЗ, которого мой хозяин купил. Ломалась не реже.

Коля запомнился огромным расходом солярки, литров 60 на сотню. Машину постоянно гоняли на ремонт, откапиталили двигатель и топливный насос, расход не уменьшался. Коля много раз сам лазил в топливную систему, что-то там подкручивал, настраивал. После этого, как правило, следовал очередной капремонт.