В одну из зим МАЗ пару месяцев простоял без работы, с полным баком солярки, когда пришла пора выезжать, бак оказался пуст. На вопрос «А где соляра?» последовал ответ: «Она за зиму от мороза створожилась. Я её вылил». «Что, 500 литров просто взял и слил на землю?» «Угу». Позже выяснилось, что у Коли была дизельная легковушка.
Затем мой частник купил Мерседес 1827, цифры эти означают не год, а модель, но ход ваших мыслей правильный. Тягач был в отменном состоянии, с разумным пробегом, миллиона полтора, не больше. После камазов это был курорт, в кабине можно было читать книги с крупным шрифтом, в ней даже был автономный отопитель, не рабочий правда. Водилой взяли родственника хозяина, дядю Вову, который по такому случаю вышел из запоя. Это был очень опытный водитель с огромным стажем. Рассказывал, как при Совке работал в Сибири на вахте, лес возил. Говорил, там зимой технику не глушили. При серьёзной поломке машину просто оставляли в лесу навсегда, а куда её гнать на ремонт? За 400 км тайги? Вспомнил, как в один из рейсов у него разбилось ветровое стекло. При 30-градусном морозе пришлось ехать больше 200 км.

Дядя Вова впервые сел на иностранную технику, очень удивился, что гружёный автопоезд разгоняется до 120 км в час. Так и ездил. При этом объяснял: «Вот, гляди, стрелка тахометра в зелёной зоне, мотор не напрягается, а спидометр мне по хую, я по тахометру езжу». Пять рейсов он съездил отлично, при этом поразительно быстро. На 6-й раз он вёз 27 тонн груза при норме 14. В одном из населённых пунктов дядя Вова забыл сбросить скорость и поехал под крутую горку всё те же 120 км\ч. Нажал на тормоз, никакой реакции. Чудом никто не пострадал, люди и машины среагировали на сигнал и съезжали на обочину или разбегались. Полтора километра мы проехали без тормозов и остановились на следующей горке. Тормозил дядя Вова двигателем, воткнув 2-ю передачу на скорости 100 км\ч. После этого в моторе что-то застучало. Двое суток мы прожили в этой машине, ожи дая помощи. Поседевший за этот горный спуск дядя Вова решил, что стучит в радиаторе, снял его, нашёл в нём дыру, запаял в ближайшем автосервисе. Стук не утихал. Потом он выпил бутылку пива, завёл мотор и, сказав «ААА! В рот оно всё ебись! Заебал ты меня, немец проклятый!», стал прогазовывать мотор под его страшный стук. Из трубы повалил красивый белый дым, и на моих глазах под крики стоявших рядом водителей «Стой! Что ты делаешь, кретин?!» от двигателя откололся огромный кусок, а из дыры показался поломанный шатун. Машинка увидела «кулак дружбы».

Купить этот двигатель отдельно не удалось, ремонт же стоил больше, чем сама машина. В итоге покалеченного немца сдали в металлолом. Через неделю дядя Вова вышел из запоя и сел на МАЗ. Но к хорошему, наверное, быстро привыкаешь и за несколько рейсов он спалил новое сцепление. После его замены сломался делитель коробки передач. Оказалось, что дядя Вова никогда не ездил на МАЗах с делителем. «А хуй его знает, я по простому привык, без этих техновыебонов – тык-тык» - так он комментировал покупку новой коробки передач (которая вскоре у него развалилась). Чтобы не утомлять перечислением его достижений, скажу, что за полгода ударного труда, между запоями, он угандошил на трёх МАЗах 3 новых сцепления и 2 коробки передач. Я часто повторял ему: «Даа, не любят тебя машины, дядьвов, не любят».

Меня позвали в другое место, пообещав условия получше, и я познакомился с Владиком. О том, что Владик водитель, мне довелось узнать только в день выезда в рейс. До этого думал, что он просто одарённый механик, т.к. тот находился постоянно под своим камазом, так сказать, в классической «миссионерской» позе, не вынимал никогда ключей из промасленных по локти рук и имел печальный вид. Через 100 км от базы движок стал гнать наружу масло. «Наверно пробило прокладку» - такой была версия первых суток той эпопеи. Прокладку купили, заменили, предварительно вынув головку блока цилиндров, масло продолжало вытекать. «Треснула головка блока» - таков был второй приговор, и Владик повторно начал её откручивать. Я поехал за помощью, и когда в конце третьих суток приехал с тягачём, Владик уже прикручивал на место вторую головку блока, а они весят, кстати, под сотню кг каждая. Через неделю, на базе, выяснилось, что треснул блок цилиндров. Трое суток тяжёлой атлетики в поле оказались напрасными.

После каждого рейса Владик становился на ремонт. Я до сих пор не понял: либо ему катастрофически не везло, либо это был сказочный долбоёб. Ударным финалом закончилось наше сотрудничество. При замене колеса оно взорвалось и диск отлетел Владику в лоб. После нескольких дней в больнице оказалось, что он потерял память. По выходу из неё он продолжил свой труд, но, насколько мне известно, его камаз не утратил активного начала самца. Всё-таки в наш первый рейс мысль заменить прокладку была наиболее верной, но только ту, что между рулём и сиденьем.

Со временем я подкопил денег, часть взял в долг и купил старенький МАЗ с полуприцепом. Замечтал рубануть капустки на ниве грузоперевозок. И, как обычно, возникла главная проблема – где взять водителя, а не невменяемого вурдалака, автоубийцу и вора. Отец посоветовал Юру, своего друга детства, с которым жил через стенку много лет. Да, конечно, как вы уже догадались, это был опытный водитель с огромным стажем и проч. Правда, за 4 года до этого он упал с 10-метровой вышки, проломил череп в двух местах и выпивал в день по пачке цитрамона. Все эти 4 года он просидел на стакане. Максимум, на что он годился, это склейка картонных коробок, но кого это тогда волновало, он хотел заработать денег, как и я. На моём МАЗе Юра ездил со скоростью 110 км\ч, я доверял его опыту, поскольку, с его слов, тягач « заебато прёт» и эта скорость не предельна. Так продолжалось 2 недели, потом машина начала умирать. Я занял ещё денег и вложил уже заработанные в основательный ремонт. Покупал в неделю по 2 новых колеса, поскольку они постоянно взрывались у Юры. Солярка безбожно пиздилась, Юра делал левые рейсы и возил сено к себе в деревню. Я упорно отказывался в это верить, успокаивал себя, что такого не может быть, ведь это друг отца. За 4 месяца, что Юра работал у меня, я заработал 10 тысяч рублей, этого не хватило бы даже на 2 колеса, вся прибыль тратилась на ремонт и резину. В один из солнечных летних дней, когда я решил не ехать с Юрой, мне позвонили из ГАИ и сообщили, что МАЗ разбился, водитель погиб. Заснул за рулём.

Много солярки утекло с тех пор, появился ещё один древний МАЗ и ещё один опытный водитель, Вася. Который позвонил однажды и сказал, что врезался в турецкую фуру на гололёде. На тот момент эмоций я уже не испытывал. Приехал на место, МАЗу хоть бы что, у турка же (он вообще стоял на обочине, бедный) смят весь зад и даже колёса полопались, всё завалено мандаринами. Турецкий драйвер по-русски ни слова, с ним какая-то русская бабёнка третьей свежести, явно из бывших. Взяла на себя роль переводчицы и адвоката. Менты для протокола спрашивают турчанина: «фамилия», толмачиха поворачивается,