… Раздавленный потерей нажытово непосильным трудом НЗ, дед покосилсо на спящего в гамаке спиногрыза и перевёл взгляд на лежащие под гамаком мешок из-под палатки и двухпудовую гирю, после чего натруженный мозг деда мерно заскрипел, а лицо вдрук приобрело мечтательное такое выражение. Хуйивознает, до чего бы он там домечталсо, если бы я вовремя не проснулся от скрипа и, оценив обстановку, не съебалсо на озеро самостоятельно, без всякех там упаковываний в мешок и остальных ебанутых шуточег.

Когда я замёрз и всё-таке рискнул вернуццо домой, то обнаружил деда в компании местного кодировщега от пьянства – кузнеца Васи, который каг раз только что апракинул в себя целый стакан бапкиной косорыловки (аццкая кстате вещь – ей танки влёгкую поджыгать можно) и теперь вовсю найобывал из бочки квашенную капусту. Дед ахуевшим взглядом посмотрел на опустевший стакан, моргнул и продолжил прерванную аццким фокусом мысль о том, что «или он всё-таке воспитает из этого долбойоба нормального чилавека – или ему самому придёццо перевоспитываццо в далбайобы, иначе в живых останеццо только один из них». Маклауд блять хуев.

«-Йопта!» – весело откликнулсо Вася с набитым капустой ртом – «Мы же бьять уже дагаваылись што нужно жделать!». Мне стало песдец как интересно, чо они там придумали и я попыталсо подобраццо поближе, но в очередной раз убедилсо, што дед всё-таке не песдел про свою службу в разведке – через пару секунд в том месте, на котором я только что шуршал кустаме, уже весело раскачивался черенок любимых дедовских вил, а я по причине незапланированного аварийного срабатывания съебатора вовсю покидал зону прямой слышимости, из-за чего о том, что они там придумале, мне пришлось узнать уже на голой практике.

… Тот «Падъё-о-ум блять!!!» звучит где-то внутри моего черепа до сих пор. Не открывая глаз, я подорвалсо с места и, не выпуская из рук одеяла, попыталсо съебаццо под кровать, но был схвачен за ногу. А зря, надо было за обе ловить, патамушта в следующую секунду пятка второй, оставшейся на свободе, ноги уже входила в контакт с чем-то жёстким и до ахуения громко матюкавшимся. Ещё через секунду от ответной подачи мои глаза открылись сами, без моего участия, после чего я наконец-то проснулсо, …завопил и опять полез под кровать, патамушта передо мной стоял и громко материлсо какой-то демон с горящей головой.

Ещё после пары песдюлин я всё-таки проснулсо окончательно, и понял, что «сам я нахуй демон. далбайоб», и что голова у деда нихуя не горит – просто солнце только что встало и светит на него со стороны спины. А хуле, я ебу штоле? Делать мне до этого больше нехуй было, как с восходом солнца просыпаццо. В общем, когда я пошёл умываццо, я уже знал, что с сегодняшнего дня я буду перевоспитываццо пасредством аццково труда в колхозной кузнице, и что за подбитый пяткой дедов глаз я «па-любому ещё, блять, отвечу». И начались суровые, сцуко, рабочие будни…

Как же я блять ненавидел этого Васю… Ему-то хули, он блять в кузницу строго боком заходил (не помещался по другому) и кувалдой по полчаса без перерыва влёхкую махал. А я эту кувалду ему из одного угла кузницы в другой по полчаса перетаскивал, с перерывами на отдых, сон и лечение грыжи… Первые несколько дней по приходу домой я даже спать ложился рядом с кроватью – сил на то, чтобы залезть на неё, уже не оставалось. А дед, сцуко, сидел за столом и довольно лыбилсо.

Ближе к концу недели я уже более-менее вошёл в колею и в один прекрасный день вдруг заметил, что в самом тёмном углу кузницы оказываеццо стоит мегааццкий супердевайс под названием «электромолот». На вопрос «А хуле собственно?» Вася дал довольно ожидаемый ответ: «Запомни, дрищ – в песду все эти автоматы, кувалда – наше все. И ниибёт». Однако после пары часов нытья мне всё же доверили опробовать девайс и расплющить какую-то ненужную хуйню. Молот работал прикольно: достаёшь из горна болванку, суёшь ему в пасть, жмёшь кнопку, а он такой «Н-на блять!!!» - и кирдык болванке. Весело, песдец. К обеду следующего дня в кузнице не осталось ни одной ненужной хуйни, которую я не испортил бы окончательно, и мне опять стало скучно. Тем более Вася на просьбы отдать на растерзание ещё чо-нибудь неизменно посылал меня нахуй. Эх, знал бы он…

Ровно в двенадцать Вася сказал, чтобы я завязывал страдать хуйнёй, потому что пора идти жрать. Узнав, что еда у меня сегодня с собой, Вася почесал свою десятилитровую голову и поднес к моей бестолковке своё кулачище, в котором легко уместились бы ещё четыре моих головы. «Если. Пока. Меня. Не будет. Ты. Испортишь. Какую. Нибудь. Хуйню. В кузнице. Я. Тебя. Порву. Пополам. Понял?» - монолог Васи не блистал оригинальностью, но из-за этого не становился менее доходчивым. Выслушав моё «Ясен хуй, понял…», Вася опустил меня на землю и пошёл питаццо. А я минут десять пошарился по кузнице и вдруг понял, что, ведь если нельзя портить ничего в кузнице – значит можно испортить что-нибудь с улицы! И пошёл на эту самую улицу.

Кучи девайсов рядом с авторемонтными мастерскими радовали глаз. Перебирая железяки, я никак не мог выбрать, что же мне скормить своему электрическому любимцу, как вдруг на мои глаза крайне неосмотрительно для себя попалась здоровенная пружина от амортизатора какого-то ниибаццо большого трактора. «Ух ты блять… А интересно, кто сильнее: молот или эта пружина?» - зазвенело внутри моего скворечника… Ясен хуй, без практики узнать ответ на этот вселенский вопрос не было никакой возможности, и пружина, повинуясь пинкам вашего покорного, весело покатилась к кузнице.

Молот с хрустом потянулсо и привычно сказал: «Н-на!». «Авотхуй!» - отозвалась пружина и отбросила бабку молота обратно. «Хуяссе…» - обломалсо молот – «Н-на!! Н-на!!! Н-на-на-на блять!». Но упрямое пружинко нивкакую не хотело сдаваццо и с каждым разом отбрасывало бабку всё сильней. Я уже понял, что паходу опять практически нахожусь в жопе, и хотел уже выключить молоток-трудягу, но тот всё больше входил в раж и внезапно здоровенная колода, на которой он был прихуячен, сделала прыжок в мою сторону. Не успело стихнуть эхо от моего «Еба-а-ать!!!», как я уже сидел на шкафу с инструментами, а охуевший молот вовсю скакал по кузнице и радостно вилял хвостом-кабелем, который уже почти размотался на всю свою длину. Всё более охуевающим взглядом я наблюдал, как этот электрический далбайоб-разрушитель, забив хуй на пружину, вовлекает в свои танцы всё новые предметы… Да ещё эти йобаные наковальни, получив от взбесившейся машины по увесистому пинку, радостно включились в игру и наебнулись на уже выкованные Васей детали, любовно разложенные по настилам на полу.

Вася вернулся как всегда невовремя. Стоило ему перешагнуть порог, как почти доломавший горн молот, словно почуяв нового участника йебанутого соревнования, развернулся и поскакал в его сторону. Разве что «Иго-го» не кричал. Ахуевший Вася уронил на пол пакет с закуской, на пакет ебанулась Васина челюсть, а за ней чуть не упал и сам Вася, но всё же успел прийти в себя и удержался на ногах. И правильно, потому что в этот момент у молотка