- я ведь и не виноват нихуя, - начал рассказывать Симпсон, - и Никсона трахнул, чтобы отец мной гордился. Он ведь весь Пиндостан исколесил, сорок шесть бюстов президентских оттрахал, а синее платье - тоже ведь его рук дело.
- и Кеннеди тоже он? – спросил Маус.
- не, Кеннеди сам застрелился, - отмахнулся Барт.
- так и я не расист, - разоткровенничался мышь, - а что такое «расист»?
- ну это типа когда не любишь недолюдей, негров там, и всяких и французов.
- хуя се, - задумался Маус, - тогда все-таки расист. Только на французов мне похуй.
- если нас всех убьют, - перевел тему Симпсон, - то Мэрлин Монро так и не попробует моего желтого друга…
- не еби мозг, она сдохла уже давно.
- так я и не сказал «живая Мэрлин Монро», - огрызнулся Барт.
Устойчивый запах испражнений прервал их беседу. Листва на деревьях завяла, хотя июль вроде.
- мухи. Неспроста, - определил Симпсон.
- наверное гнездо, - согласился Маус.
- а вон и оно, - показал пальцем Симпсон, - на земле коричневеет.
- волосатое гнездо… - удивился мышь, - это неправильные мухи. Хотя запах говна присутствует.
Симпсон, как наиболее смелый, подошел и пнул гнездо ногой. У гнезда оказались большие уши и они шевелились. Переборов страх Барт еще раз пнул гнездо, на этот раз сильнее.
- еб твою мать!!! – заорало гнездо и превратилось в Чебурашку.
Маус обрадовался, что Чеб нашелся, но обниматься не полез.
- пока ты здесь спал, - наехал Симпсон, - мы тебя искали. А почему ты в говне?
Правду Чебурашка рассказывать не хотел, а врать не умел, поэтому сказал первое, что пришло в голову:
- пошел на хуй!!!
- не залупайся! – остудил его Симпсон, - нам еще с тобой жить.
Чеб гордо тряхнул ушами и направился к дому.
- хуле скажешь, Чурбанашка, - подмигнул Симпсон Маусу.
Чебурашка не обиделся на это, потому что отец так и хотел его назвать, но когда Чеб родился, его папаша нажрался и блевал четыре дня, а потом было уже поздно.
Мухи садились на Чебурашку подкрепиться, а когда их стало много, они попробовали унести его, но Маус и Симпсон схватили ушастого за ноги, и отбили от насекомых.
В зале было прохладно, хоть и облевано все, и вентилятор сломан.
- сиди пока здесь и никуда не ходи, - попросили Чебурашку друзья, и на всякий случай привязали к статуе, - а мы пока поищем остальных.


***


- я проверю в унитазе, - предложил Чипполино, - а ты пока посмотри по коридору.
Карлсон медленно, шаг за шагом сканировал узкое коридорное пространство. Никого. Шаг за шагом. С картин на него зловеще пялились Дортоньяны и всякие там Гондоморины. А на одной – огромная свинья и надпись Петочог. «Не хотел бы я встретиться с ним», - подумал Карлсон, почесывая мошонку. В конце коридора он увидел дверь. «Хуле, дверь как дверь» - подумал Карлсон, вытирая руки об очередной холст. «Беспесды Банифацый» - прочитал Карлсон. На холсте был изображен вроде лев, но натурально на педика похож.
Карлсон тем временем подошел к двери.
«Странно, - подумал он, - вроде дверь, но квадратная, стеклянная, и подоконник схуя-то перед ней». На той стороне двери не было нихуя, только сад. «это же окно бля», - озарило Карлсона. Хуле, окном Карлсона не напугать, он вообще испугался только один раз, когда папа Малыша грозился «выпороть Карлсона, если поймает его». Карлсон как-то залетел не в то окно и увидел, какое порево вечерами учиняют родители Малыша, и не очень хотел быть на месте его мамы.
- я король мира! – заорал Карлсон, расставив в стороны свои ручонки.
В это время сзади серая тень легла на спину Карлсона и две могучие руки толкнули его в окно.
Свободное падение. Карлсон понимал, что шанс спастись только один и с силой ебанул по кнопке на своем животе. Только вот моторчик не завелся. Хуле – на спирту не работает, ему варенья подавай. От своего удара в живот Карлсон согнулся пополам и в таком положении встретился с землей. «Тинаканделаки» - почему-то подумал он перед тем, как навсегда лишился сознания.

***


- вылезайте, уебки, - заорал Вини Пух в темноту подвала, - хозяин дарит вам свободу.
- зря ты так, - посмотрел на него Матроскин, - нарываешься на пиздюли.
Буратино и Леопольд щурили глаза, отвыкшие от света, а Леопольд еще застегивал ширинку. Через минуту они выбрались наверх. Крысы тоже было полезли наверх, но Матроскин захлопнул дверь и прислонил к ней Пуха. Медвежонок глупо улыбался, но был толстый, и крысы отступили.
Они стояли вчетвером друг напротив друга и улыбались. Они живы, кто бы что ни говорил. ПОКА ЖИВЫ, а это уже не так весело.
- А знаете, - начал Пух, - я знаю вас всего полтора дня, а вы мне как родные.
Пух не стал говорить, что всю родню он застрелил в далеком босоногом детстве из базуки.
- не знаю, как вы, - продолжил медведь, - а я невиновен. Я не давал деньги Кристоферу Робину, он сам отбирал их у меня, а вечером использовал как женщину.
- хуя се, - выдохнул Леопольд, - как грустно.
- а началось все с моего друга Пятачка. Он был милым и веселым поросенком и я часто приглашал его в гости, чтобы он убирал в моем домике. А потом между нами встал этот пидор – САВА.
- но Сова не может быть пидором, она же не филин, - блеснул познаниями Буратино.
- этот САВА может, - заверил Пух, - это вообще-то хомяк и зовут его - Сережа, просто он очень хотел летать, а Крирстофер-ебанаяшвеямотористка-Робин пришил ему крылья, которые вырезал из моего хера. Сами понимаете, - летать с такими маленькими крыльями Сережа не мог, но называться с тех пор стал гордо - САВА. И вот однажды он позвал Пятачка к себе в гости и рассказал, что я порабощаю его. С тех пор доброго милого Пятачка не стало, а в лесу появился Петочог Заебастый. Он про меня больше и слышать не хотел, а при встрече – пиздил. Мне пришлось оставить свой домик и уйти жить к бизонам. Там меня приняли как своего, но я не мог дать потомства, а от слабых стадо избавляется. Так что это приглашение было как нельзя кстати.
Пух закончил историю и громко выдохнул через жопу.

***


- я дрочил на весну, и хуле? – начал новую тему Симпсон, поднимась по лестнице на второй этаж.
- молодец бля, - согласился Маус, - а я вот однажды кончил в военный устав морской пехоты армии США. Весь их ебаный корпус не знал потом, чем должен руководствоваться морской пехотинец в мирное время. Долбоебы, и так понятно, что в мирное время командуют хер и желудок!
На втором этаже они остановились и осмотрелись. Дверь в сортир открыта, а это всегда подозрительно. Окно в конце коридора тоже нараспашку, но это логично – проветривается, хуле.
- полиция нравов, - заорал Маус, врываясь в толчок, - всем оставаться на своих местах! А хотя похуй, - всем выйти из сумрака!
Чипполино и не был особо в сумраке, но голову из унитаза достал.
- и кого ты хотел там найти? – поинтересовался Барт, - большой и чистой любви?
- я никого