Так вот, по правилам против меня должен был выйти ретиарий – этакий старичок с сетью и трезубцем, и я красиво должен был его победить и милостиво даровать жизнь (даже если цезарь повернет палетс вниз, скажу, что зрение подвело).
На деле оказалось по-другому. Против нас со Спартаков вышли пятеро здоровых лбов, каждый с двумя клинками. Надо отдать им должное, о том, кто из нас представляет угрозу, они разобрались быстро, поэтому четверо набросились на Спартака, а один начал бегать за мной по арене. я, конечно, и не стал их переубеждать. Мой преследователь орал, что даст пизды, когда догонит, и мне сразу вспомнился сторож в колхозе.
И бегать бы нам так еще очень долго, но он вдруг сказал что-то про мою маму. А этого я не терплю. Резкая остановка, как поезд от стоп-крана, разворот, нырок под руку, котэ гаеси, и, как результат – удивленный соперник на земле, его меч рядом, но не в руке, и громкий рев зрителей. От такого лоха, как я, похоже, не ожидали такой прыти.
Хватаю его меч, и бегу на помощь Спартаку. От четырех его противников осталось два с половиной. Причем половина вела себя достаточно пассивно, лежа на песке. Правда и у Спартака закончились мечи, поэтому он неспешно отступал под градом ударов.
- лови! – крикнул я, бросая ему трофейный меч.
Спартак попытался красиво на лету поймать оружие, но ничего не вышло и он только поранил руку.
- жонглер блядь… - выругался я, - тебе с такой сноровкой прямая дорога в «минуту славы»…
Он удивленно уставился на меня.
- забей! – бегу на помощь. Двое из ларца не ожидали такого поворота событий, поэтому сдались сразу. Один лепетал что то про «пацаны, обоссыте, только не пиздите», а другой храбро отбежал в сторону.
Это было здорово, блядь, это было реально круто. Сердце колотилось, как бешеное. Думал, не продержусь больше минуты, а тут вся арена рукоплещет нам, и похуй, что почти все сделал Спартак. Мы же блядь команда.
Цезарь поднял палец вверх. Мне сразу вспомнился палец Удава, который, как мне казалось, должен красоваться рядом с моим креативом. На деле оказалось «мне не понравилось», и тогда я подумал, что Стивеном Кингом я не стану. Зато вот палец Цезаря я дождался. Похоже, ему понравилось.
- и что теперь? – спрашиваю Спартака, - горячий чай и теплый плед?
Он опять не понял юмора, и озабоченно взглянул мне за спину. Меня это немного напрягло, по спине побежали мурашки. Спартак тем временем поднял два меча с земли и отбросил в сторону свой небольшой треугольный щит. Я поднял его, хуле добро выбрасывать. И только потом повернулся.
- йобанаврот! – первое, что пришло в голову. Этот тип был реально огромный, явно за два метра, и почти два центнера весом.
- это же нечестно! – заорал я, - нам надо отдохнуть. В конце концов, я срать хочу.
Людям в ложах наверное это было неважно, потому что никто не встал со своего места и не сказал: «остановите это немедленно, видите, человек срать хочет». Наоборот, все улюлюкали, а кто-то даже свистел. Наверно этот здоровяк был любимцем публики.
Времени на раскачку он нам не дал, набросился и давай махать своим зазубренным мечом перед моим ебалом. Мне это все не нравилось, но повлиять на ситуацию я не мог. Один раз чуть раскачал его, и зарядил ему утэми прямо в его железобетонную почку. Его это почему-то разозлило, и я получил удар рукоятью в табло. Зубов итак не полный комплект, стал еще компактнее. Кровь заливала рот, и я даже послать его нахуй нормально не мог. В это время Спартак, уже лежа (видимо тактическая хитрость) отбивался от другой руки этого здоровяка.
Злость волной цунами поднималась во мне. От самых пяток и выше, уже дошла до пупа, и я в остервенении схватил одной рукой выпавшие зубы, а второй покрепче сжал свой клинок. Рывок, и я уже на ногах рядом с этим гигантом.
- осторожнее, Спартак! – заорал я, - тебе еще вести людей к свободе!
Спартак ничего не понял, но противник на секунду отвлекся от него и повернулся ко мне. Этого я и добивался, оттолкнувшись своей толчковой левой, с силой всадил меч в грудь гиганта. Тот крякнул от удивления, зрачки налились кровью, но он остался стоять на ногах. А вот я медленно оседал на песок. Живот разрывало от нечеловеческой боли, как будто я сожрал килограмм раскаленных углей. Кишки полезли наружу через огромную дыру, но мне было уже не важно. Что может быть лучше, чем встретить смерть лицом к лицу на поле боя. Это совсем не страшно, всего несколько мгновений. Отец, наверное, гордился бы мной.
В этот момент наверняка зрители встают со своих мест, охуевают над невозможным, а Спартак добивает этого стероидного монстра. У Спартака еще впереди дело всей его жизни.
Я лежу на песке, и взор затуманивается, багровая пелена застилает глаза. Это и есть мой остров посреди океана, багровый закат, он только для меня. Я ухожу со спокойной душой и с улыбкой на лице. Я свободен.

udaff.com