я не сам брал, - отмахнулся младший сержант, - мы как фрицев разбили всех, замполит наш, Алексей Прокопьич, принялся считать все, опись делать, чтоб в музеи передать потом поштучно. А в одной из комнат коробка и написано там, типа для генералов рейха, чьи подчиненные Кремль возьмут. Ну, тут он открыл и говорит: «а мы часы эти раздадим бойцам, что здание брали, да на рейхстаг штурмом пойдут!» Ну, мы идею поддержали – дело же говорит человек. Вот нам часы-то и раздал. Там еще неизвестный офицер был какой-то, штук пять хотел взять, но Берест его быстро осек: «я что-то вас в бою здесь ни разу не видел. А с такими длинными руками – к церкви. Там может и подадут!» Ну, мы все в хохот, а тот так зыркнул злобно, развернулся и ушел. «Ты об этом пожалеешь, лейтенант!» - бросил напоследок. Шептались, что вроде из СМЕРШа он, да разве Береста напугаешь.
Рассказ его я слушал вполуха ровно до слова Берест.
- слушай, сержант, - спрашиваю, - как тебя звать-то?
- младший сержант Петр Пятницкий, первый батальон 756 стрелкового полка…
- Идрицкая? – интересуюсь.
- она самая, 150-я стрелковая, ордена Кутузова второй степени.
- слушай, Петр, - продолжаю выпытывать, - Береста ты упоминал, Алексея Прокопьевича, расскажи, кто это?
- замкомбата нашего по политчасти. Вот такой мужик! – показывает большой палец.
- не сомневаюсь… - отвечаю. А сам думаю «выжил, чертяка! Может, и встретимся еще, спляшем вместе на гитлеровских костях!» И до того полегчало на душе тогда, словами не передать.
- а сейчас где он? – спрашиваю.
- знамо дело, где, - отвечает, - в расположении полка. К востоку по окраине площади в здании гестапо они и находятся сейчас. Полковник Зинченко Федор Матвеич, комполка наш, приказал к обеду сегодня рейхстаг взять и водрузить знамя победы. Вроде как сверху приказ пришел, позже никак нельзя.
- а рейхстаг-то где? – удивляюсь, - до него ж сколько еще…
- туман сейчас, товарищ капитан, да и в дыму все, но если к востоку отсюда смотреть - подползает к окну и показывает рукой, - сразу за вон тем зданием площадь, которую канал пересекает, а в середине здание с серыми колоннами. Так это и есть рейхстаг. Отсюда метров триста, если по прямой.
- охренеть, - вырвалось у меня, - в этом дыму и не поняли, что в самое логово врага забрались.
- товарищ капитан, - спохватился Пятницкий, - это ж и есть приказ Шатилова. В пылу боя не успел передать. Утром пытались Рейхстаг с наскоку взять, не смогли - отбились фрицы. К полудню подкрепление подойдет, будем заново штурмовать. Вашему отряду занять позицию на восточной части площади, где фонтан был. Перекрестным огнем закроем всю площадь, и тогда обязательно прорвемся! С вашего разрешения?
С этими словами он поправил каску и, пригнувшись, приготовился нас покинуть.
- да, Петруха, давай, передай комбату своему, Неустроеву, займем назначенную позицию. Обязательно прикроем!
***
Если вы хоть раз заглядывали в учебники истории, то наверняка встречали там приказ Жукова, где черным по белому написано, как наши бойцы водружали знамя над рейхстагом в 14.25 тридцатого апреля. Так вот заявляю вам авторитетно – это все херня. В начале четвертого, когда мы артиллерийским огнем прижимали фрицев, ни один из советских бойцов не преодолел и десяти метров Королевской площади. А до Рейхстага таких метров было двести!
-Сереж, смотри, - ко мне повернулся Володя Кишин, - вон там, по-моему, двое наших!
Я высунулся глянуть, получил скользящую пулю по куполу каски и присел обратно.
- я тебе верю! – кричу, - а что там?
- двое почти к каналу доползли! – орет, - у них знамя! Есть!
Это он умудрился из трехлинейки снять еще одного пулеметчика. За каналом предпоследний рубеж обороны, дзоты, и траншея.
Минут через двадцать плотным огнем продавили фрица и загнали вглубь Рейхстага. Один из бойцов со знаменем поднялся на ноги и бросился к колоннам перед зданием. Антон снизу орет:
- Сергей, смотри, это же Петруха Пятницкий!
Я выглянул, точно, младший сержант Пятницкий, первого батальона 756 стрелкового полка. Забежал на ступени между колоннами, размахивает знаменем, что-то выкрикивает, получает несколько пуль и медленно оседает на ступени. Время на его золотых часах остановилось без четверти четыре. Светлая память.
Из его рук знамя принимает другой боец, закрепляет на колонне. Обстрел не прекращается, но и наши подобрались гораздо ближе – враг отступает внутрь здания.
Мобильной группой передвигаемся к соседнему дому, новому рубежу прикрытия. Наши разведчики так и не проникли в само здание Рейхстага, отступают. Похоже, будет небольшой перерыв и новый штурм. Есть полчаса, чтоб чуть-чуть передохнуть. Дым немного рассеялся, и я позволил себе маленькую слабость – глянул на небо. Еще подумал тогда, что и над Берлином оно может быть голубым. О чем в тот момент подумал снайпер, неизвестно, да я и не хотел его спрашивать. Просто упал от сильного толчка в грудь. Стало трудно дышать, рубаха быстро намокала от крови, в голове мутнело. Помню только, как две пары рук подняли меня, да еще какие-то голоса. Может быть даже голос Левитана: «а мы заканчиваем цикл передач Сергей Новиков на войне…».
***
Военно-полевой госпиталь был развернут в одном из уцелевших зданий. Помню, когда очнулся, врач сказал:
- можешь поблагодарить мать за рубашку.
- какую? – я хоть был и слаб, но любознателен.
- ту, в которой она тебя родила, - отвечает, - ранение сквозное, легкое не задето. Но война для тебя, похоже, окончена.
- как окончена? – удивляюсь.
- еще три-четыре дня, и для всех окончится. Вчера Рейхстаг взяли, слух идет, что Гитлер застрелился.
- вот так новость! – мне даже обнять его захотелось. Доктор выглядел, кстати, ничуть не лучше меня, еле на ногах держался. Фрицы наших врачей без работы не оставляли.
Организм требовал отдыха, видимо даже разговор отнимал много сил. Засыпая, я обратил внимание на совсем еще молодого пацана на соседней койке. Лицо его показалось очень знакомым.
Сколько проспал, не знаю, но было уже темно. Сосед мой, оперевшись на локоть, жадно пил воду из алюминиевой кружки.
- слышь, браток? – разлепляю пересохшие губы, - лицо мне твое знакомо, ты кто такой? Откуда?
- Парамонов Борис, ефрейтор, 674 полк 171 дивизии.
- вчера Рейхстаг брали? – спрашиваю, - какие потери?
- позавчера уже, - улыбается, смотрит на циферблат новеньких золотых часов, - четверть первого, второе мая. А потери большие, только наша рота тридцати не досчиталась. И чего торопились так, обязательно тридцатого взять. Могли бы провести артподготовку, как следует, день потеряли бы, но, сколько б парней живыми остались…
- как ранение получил? – интересуюсь, отвлечь надо, - что еще было? А то я все проспал.
- по глупости, - отвечает. Улыбается, но уже по-доброму. Да этому парню и двадцати-то не дашь, - весь Рейхстаг захватили уже, и знамя на крыше закрепили. Фрицы в подвалах