Начались каникулы и Витя задрочил. Теперь то он мог безпрепятственно терзать свой неокрепший членик, не опасаясь за несделанные уроки. Мама и папа работали, а на выходные уезжали на дачу, так что Витя на жизнь не жаловался, а лишь жалел, что у него не два хуя, а всего лишь один. Вот бы ещё один хуй! - так мечтал Витя, получив девятый за день скоротечный оргазм. Тогда б я дрочил не девять, а восемнадцать раз в день!

В субботу родители, как всегда, должны были уехать на дачу и Витя знал, что можно спать сколько угодно, а они его никогда не будили, ибо выезжали очень рано. Проснувшись, он посмотрел на часы: начало двенадцатого. Ого! Витя сладко потянулся и по привычке полез в хуй, который уже стоял. На кого бы подрочить? О! Подрочу-ка я на Дашку, она охуенная. Трусики у неё чёрные такие, стринги. Хорошо, что я тогда на физре в раздевалку к ним заглянул, якобы случайно. Вот они орали, дуры. Витя усмехнулся, надрачивая. Он представлял, как заходит в раздевалку, а Даша там совсем одна...он подходит к ней, обнимает её, целует, спускает ей трусики, начинает целовать попу...Витя решил постонать и стал издавать сексуальные стоны, которые он слышал однажды в каком-то фильме. Сначала он стонал тихо, но по мере того, как приближался оргазм и Дашенька уже вся мокрая была трижды выебана на полу раздевалки, Витины стоны становились всё громче и громче.

- Витя, тебе плох..., - осёкся вбежавший в комнату сына отец. Увидев голого дрочащего сына он пырснул и выбежал из комнаты. Для Вити это было таким шоком, что он закрылся в комнате и не выходил. Поссал он на ковёр, равномерно распределяя брызги, а срать ему не хотелось. Сколько отец не звал его покушать, он так и не вышел. Услышав, что хлопнула входная дверь, Витя прильнул к окну, и вскоре увидел, как его папа бодрой походкой шагает по направлению к магазину. Хм, а чего это он не на даче? - пожал плечами Витя. Осторожно выйдя из комнаты, он позвал маму, но мамы не было. Наверное, отвёз её на дачу, а сам вернулся по делам. Прийдя к такому заключению, Витя посрал, помылся, пообедал и вышел на улицу, оставив папе записку 'Ушёл гулять'.

Во дворе никого не было и Витя решил прогуляться по парку. Как только он зашёл в него, то увидел, что ему навстречу ковыляет старая бабка, несущая торт в левой руке. Как следует разогнавшись, он со всей дури пизданул пыром снизу по коробке и побежал дальше, смеясь и оглядываясь. Вслед ему неслись старушечьи проклятия, но Вите было похуй, он подпрыгивал, крутился в воздухе и вскоре ёбнулся в люк. Проваливаясь, как хуй в стакан, Витя смягчил себе удар подбородком о кромку люка локтями, потом потерял сознание и исчез.

*
Очнулся он от щипания на затылке и поморщился. - Лежи тихо! - услышал он басовитый голос и замер. А замерев, почувствовал, как нестерпимо воняло говном. - Где я? - шёпотом спросил он. - Ты, мальчик, в Андаговнау, от английского Undergonow, что успешно означает 'Смывайся, сейчас же'. Витя с минуту помолчал и сказал:
- Я помню, что упал в люк...больше ничего не помню...и чем это тут так воняет? Он сморщил нос.
- Во-первых, не воняет, а пахнет. Во-вторых, ты и вправду упал в люк, но не просто так, а за то, что сделал гадость. Витя прищурился, но никак не мог ничего разглядеть, а щипать, тем временем, перестало.
- Так чем тут...пахнет?
- Говном, - просто ответил ему голос. - То есть нами, народом Говна. Великим и бессмертным народом, который существует со времён зарождения первого существа с жопой, а было это, поверь, очень давно. Но лишь недавно мы обрели свой законный дом, с приходом цивилизации...
- Канализация..., - выдохнул Витя.

Он понял, что попал в царство Говна и успокоился. Гораздо хуже было бы, думал он, если бы я попал к бомжам или наркоманам, а так...Говно доброе, мне так кажется. По крайней мере мы, люди, даём ему жизнь и оно не имеет права нас убивать! Так думал Витя, пока его не прервал тот же самый голос.

- Витя, моё имя Свитдрим, а ещё здесь мои близкие Упругий и Скользский. Витя пырснул, но вовремя остановился.
- А откуда вы знаете как меня зовут?
- Говнобаза, Витя, содержит все имена и фамилии, и когда человек к нам попадает, мы уже знаем кто он и как его зовут.
- А почему я сюда попал?
- А как ты себя вёл до того, как упасть в люк? - Свитдрим подбоченился в полумраке. Витя сразу вспомнил утренний конфуз и покраснел.

- Нет, не самое утро, а прямо перед тем как попасть к нам, что ты сделал? - словно прочитал его мысли говн. Витя совершенно забыл об инциденте с бабкой и ахнул: так это из-за неё я сюда попал? Говн покачал головой.

- Да, Витя, из за неё. Но, чтоб ты знал, к нам попасть не так то и просто. Ведь не каждый мальчик бьёт под торт беспомощной старухе! За всю историю к нам попало не более сотни человек. Ведь главным условием после торта является проклятие, сказанное в адрес негодника. 'Твоя' бабка пожелала тебе 'провалиться под землю, уёбок' и 'чтоб тебя мухи с говном сожрали' и, вуаля, Витя, ты у нас в гостях. Витя побледнел и застрясся.

- Не бойся, мы людей не убиваем, только говны в деревенских толчках способны убить человека, если тот туда провалится, а всё от того, что оно там сидит злое, без шансов на эволюционирование и побег, вот и убивает людей помаленечку. За всё время от рук говна погибло не более десятка тысяч людей, для сравнения от ожирения в год уми...
- Я не хочу, чтобы меня ели мухи! - резко заплакал Витя. - Я не хотел эту бабку дурацкую трогать. Чего она ходит и тортом машет? Провоциру-рует! - захлебнулся плачем мальчик. Раздался дружный смех и завоняло свежим говном.

*
- А как вы поддерживаете жизнь? А кто у вас главный? А какова продолжительность жизни одной какашки и почему вы такие огромные? - осмелел Витя, всматриваясь в массивные образы, укрытые тенями канализационных труб.

- Всё очень просто, - в свою очередь заговорил Упругий, - вы же срёте каждый день, так? Витя кивнул. - Вот. У нас работают специальные галды, которые отлавливают крепкие какахи и складывают в специальные ёмкости. Затем, каждый, кто имеет какие-либо износы, получает свою порцию какашки. Помнишь, как в Терминаторе 2 Джон скинул с багажника кусочек отстреленной Шварцем руки жидкого Т1000 и он вплавился в него назад? Так же и у нас. По сути, мы бессмертны, даже если человечество вымрет. Правда, нам, челоговнам, придётся туго, ибо у животных есть свои аниговны, у птиц орниговны...Им придётся делиться с нами говном, а мы-то другой масти. Это не понты, нет, это жизнь, Витя. У говнов нет понтов, у нас даже пактов нет. Миллиарды лет уже всё держится на доверии, уважении и взаимовыручке. Смотрим мы на вас, людей, и грустно нам. Кстати, в последнее время нам стало тяжелей добывать нормальные какахи: всё больше поносом люди страдают, фаст-фуд, мать его, синтетика. Упругий замолчал, а Витя осторожно попросил ответить на остальные вопросы.

- А, да, - спохватился говн. Значит, главный у нас сидит в Бутово, там сосредоточен основной слив говна. Мы, спальники, каждый день отбираем наилучшие какахи и высылаем их туда. Каждый