- Хочу. Только ты сказал про доброе дело… А сам… Это ты шутишь так, что ли?
- Нетерпеливый какой. На чем я остановился?
- Ты стал..эээ… ебать мёртвую девушку.
- Точно. Но все оказалось не так просто. Была б она мертвая, всё было б гораздо проще. Мужик её не «дожал», и она всего лишь потеряла сознание. А как только пришла в себя, схватила оказавшуюся под рукой карягу и взгрела ею меня по черепу. Мне хоть бы хуй, откатываюсь в сторону, хватаю лопатку собираясь провести добивание. Не тут то было – получаю еще раз по ебалу корягой. «Плыву», но успеваю поймать её на подсечке, после чего всё же падаю. Лежим на земле, смотрим друг другу в глаза, и вот этот её взгляд меня надламывает. Она чертовски хочет жить. В её глазах такая страсть, такая ярость, чтоя вдруг понимаю что не смогу убить её, потому что впервые вижу кого-то чьё жилание жить сильнее моего. Говорю ей: Уходи. Уходи, пока я не передумал. Иди вдоль оврага и через километров семь выйдешь к дороге. От туда до дома и доберешься. Она смеётся. Кто ты такой? – говорит. Какой домой? Ты взбрендил? К этой мрази? Что б он меня опять выеб?
Я встаю, отряхиваюсь и начинаю перекладывать еду из пакета в свой рюкзак.
Спрашиваю: Этот старый пёс твой отец что ли?
Она: Отчим.
Я: Вот и нехуй рассраиваться. Отчим это не отец, моральная травма, типо, полегче. Езжай к подружке, а завтра дуй в милицию и посади этого старого педораса.
Она: Я и тебя тогда посажу.
Я: Это вряд ли. Но можешь попробовать. Я кстати, даже кончить не успел, совести у тебя, блядь, нет. Выпить хочешь?
Она: Еще как.
Выпили мы с ней по стакану и она ушла. Я допил бутылку, поел чуть-чуть и пошел следом, не за ней, просто мне в ту же сторону нужно.
Ну так вот, Василий… Снова встретился я с ней неделю назад. Она вела ту четвёрку собак, которые меня так знатно покромсали. Стояла на опушке и смотрела, как эти зверюги меня рвут меня на части. После встречи с ней тебе пришлось штопать меня, коновал хуев. Я рассказал тебе историю для того, что бы ты мог хотя бы примерно понять, что добро не бывает абсолютным. Что дело, доброе для одного, для другого неизменно оборачивается злом. И пойми самое главное – нет никагого добра и зла, есть разные стороны баррикад.
Семен помолчал потом улыбнулся.
- Повезло мне, однако, что ты ветеринар. Удивил я тебя наверное, а?
Васька кивнул.
- Швы я снял через 5 дней. Рассказали бы мне про такое - не поверил бы.
- А ты и не верь. Когда она придёт, а она придёт, как только наберет еще одну свору, расскажи ей, как всё было. Всё, кроме того, что ты участвовал в сегодняшнем водружении деда на крышу. И они уйдут. А теперь я, пожалуй, пойду. Будь здоров, Вася, и будь сегодня осторожен. Твоя подружка блядь, конечно же, но если у неё не такое слабое сердце как думают врачи и она перенесёт сегодняшнее рандеву с любимым дедулей, то в дальнейшем всё может всплыть и тебе жестоко достанется.
- Погоди, у меня еще один вопрос.
- Давай, только быстрее, петухи уже пропели, мне нужно уходить.
- Семён, ты во многих местах был, многое видел. В том числе и странного, как ты говоришь. Скажи, ты никогда не сталкивался с нечистью? Нууу, черти там, лешие?
Семён улыбнулся и помассировал переносицу. Потом глянул из под бровей на Ваську и сказал.
- Дурак ты всё-таки, Василий. Тупой как дерево. Неужели так и не понял еще? Я, и такие как я, мы и есть нечисть.

udaff.com