Вечер. За окном завывает так, что Роллинги в бессильной ярости пиздят Мика Джаггера и блюют на синтезатор. Снег и дождь, брр… гадость. Жалобно брякнул и, гремя своей квадратурой, укатил в небытие ушатанный ночной трамвай.

Сидим втроём, в уютном кабачке с имяречной погонялой «Юрьев», в самом углу, подальше от эстрады. На эстраде голая девка пытается снять с себя ещё что-нибудь, хотя снимать кроме флюорограммы уже нечего. Звучит, какое то релаксантное пойло для начинающих махатм, а мы пьём Мартини и трём о своём. Мартини, - это вермут, сваренный каким то итальянским импотентом и напоминающий ёрш из компота с водкой, по крайней мере, так его нащупал я. И ссука пить его надо с маслиной. Да идите вы на хуй эстеты ёбаные, дайте водки с крыжовником! Пьём-трём, трём-пьём. Дел на сегодня не осталось, разве что «телу» к шлюхам восхочется, - хозяин барин.

Музыка начинает завывать громче и энергичнее, близится семяизвержение? А на сцене появляется юная, лет пятнадцати шалавка в стрингах и…а всё, только стринги. Музыка ещё более ускоряется, барабаны звереют и грызут свои палочки. Смотрю на «тело» и вижу – нравится! А танцовщица плавным змеиным движением выскальзывает, из своих мини плавочек и словно парламентёр размахивая ими над головой, извивается в дикой, ритуальной пляске. Чувствую, мой змей уже изрядно перепивший крови напрягся и тоже сука подсматривает в скважину ширинки.

Ах, ты ж конь педальный, подставился. Наискосок через зал в нашу сторону идёт чел лет тридцати, при ходьбе, как и положено, отмахивает ветками и…. Не доходя до нашего столика метров шести, стряхивает из рукава перо и, не останавливая отмашки, швыряет его в моего подопечного.

А ведь почти попал, если бы не погрешность в виде меня. Подставился мудак, загляделся на соску на сцене, про осторожность забыл. Кабак то наш, - тыл глубочайший. Вот тебе баушка и «Юрьев» тыл! Ну а кто ещё не знал, что я мудак? Да ладно, хули скрывать то, что давно в анналах прописано. Единственное, что успеваю сделать, так это сместить свои сто кг, перекрывая траекторию броска. Естественно экстремист недокрутил нож, и естественно, что эта приблуда с размаху бьёт меня рифлёной рукоятью аккурат в средний глаз.

Удар абсолютно профессионален и очень силён. Кверху жопой лечу со стула на пол, но в полёте изгибаюсь на манер гутапэрчивого мальчика, перекатываюсь через плечо и втыкаю ствол Вальтера ПП в развилку молодчику. Здравствуйте, а вот и я, разрешите представиться…. Молодой пацан из обоймы подстраховки уже во всю верещит в рацию, одновременно валит боевика очи долу и хомутает его загодя припасённой ремённой вязкой. Ну, так, школа!

Халдей на пару с мэтром вежливо, но настойчиво выпинывают из кабака двоих, единственных кроме нас посетителей. Посетители из посвящённых, молчание хранить умеют, но, тем не менее, телепортируюсь к ним в ритме аллегро (живо с огнём) и выразительно смотрю в глаза. Сначала одному, а потом другому. Бандюганы молча кивают, и я позволяю им уйти. Не тот случай, реклама нам ни к чему.

Вот и подмога. В зал, бешено вращая глазами, врываются наши быки, охренеть, аж семь штук. Рожи заспанные, а у одного нос в белой пыли. Да по хуй, может, помогал маме пирожки стряпать, разберёмся. Двоих на двери, остальным маякнул, что бы тащили «Гостя» в кулуары. Есть у нас в здании кабачка уютнейший подвальчик. Ко мне подбегает зелёный из подстраховки и объявляет, что я ранен и суёт зеркальце. Ну и чё там изменилось, башку что ли ещё больше снегом укутало?

Ну и рожа, видал, конечно, и по краше, да не, намного красивше видал. Лоб распахан и залит кровью, но уже схватывается, что характерно сворачиваемость у меня просто ядерная какая то. Сам всю жизнь удивляюсь. Правда, кровь проблемная, с антителами. Почему и бате в своё время не смог подсобить, когда он богу душу отдавал. У него четвёртая отрицаловка, а я урод не понятно в кого. Ну да ладно, рожа заживёт, куда она денется. Сейчас важно другое, с человеком поговорить по душам. О любви, о ненависти!

- Ден, скажи пацанам, что бы до моего прихода, террориста ни одна блять не трогала. Я быстро харю ополосну и приду. В подвал его болезного, в «гостевую» комнатку.

В умывальнике аккуратно омываю, края раны (хороша рванина), прикладываю платочек и спускаюсь в подвал, в комнату развлечений. Комната эта, отдельным романом должна звучать, да чёрт с ней, не готов люд к подобным излияниям. Голые обшарпанные стены с облупившейся краской, в углу медицинский топчан (эх, сколько пёзд мы с ним помним), а в центре этой фата-морганы металлический стол, любезно подаренный ВОРу рыночными урюками-мясниками. Стол украшен потёками засохшей крови, картина жуткая. Не зря с вечера самолично вылил на него в стиле Сальвадора Дали поллитру свинячьей кровищи.

Шеф под охраной нукеров находится в комнате отдыха и говеет под свою любимую «Смирновку». Вопросительно смотрю на него.
- Да ладно «Старый», делай, как знаешь. Потом Шалве в работу отдадим, но имей в виду, живого!
- Ну, так, - нашёл упыря бля.
Только собрался идти, как молодой Дениска встревает: - а может милицию вызвать?

Смотрю на это чудо уходящего века и понимаю, - этот точно от обезьяны и Фрейда. А ребятёнок ни хуя не угомоняется: - А посмотреть хоть можно?
- Эх, Ден, ты же только что пол казана плова убрал, не боишься за здоровье?
- А чё, я веть только посмотреть?
- Да понимаешь, какое дело, эти старые методы товарища Торквемады… да хрен с тобой, любопытство чрезмерное наказывать надо, пошли нешто.

Через пятнадцать минут «мюрид» рассказывает всё, что знал и что не знал, ну может, родовая память сработала? Ещё чуть и раскололся бы, как в детстве Мишке Кутузову карандашом глаз выбил. Денис устал блевать и тихонечко воет в уголке, из его раззявленной до подколена пасти лезет желчь, да сколько там этого плова то было? Так, самая малость. Что и говорить, великое дело инквизиция!

Я спокоен как хм… анаконда. Раскаянье, сожаление, да бросьте на хуй. Пидер приходил не в нарды со мной играть, а всем известно, что ежели собрался за шерстью, не исключай возможности вернуться стриженным.

Сбежавший швейцар-охранник, исчезнувшая танцовщица с её более чем фривольным номером, пазлы складываются в картинку. Ну, так побегайте пока, родимые, в арменику то, поди, не убежите? Добром всё кончилось, ну и слава Аллаху. Сейчас бы ещё для жены внятную сказку сочинить, про бланш на пол хари. А впрочем, хрен с ним, с бланшем. Завтра снова встанет солнце, зазвенят трамваи, загомонит детвора и значит, будем жить, не исключено, что долго!!!

udaff.com