То, что творится в нашей беспримерной Отчизне, да собственно и во всём мире прогрессом может назвать только слепец или восторженный идиот. По представлениям древних индусов история падения человечества состоит из четырёх эр. Критаюги, третаюги, двапараюги и калиюги. Критаюга – благой век. Третаюга – характеризуется значительным падением справедливости. Двапараюга отличается повышением уровня зла и всевозможных пороков. А калиюга, калиюга, - это полнейший упадок добродетели. Войны, насилие, преступность, жадность и ненависть. Не делайте красивые, блондиночные глаза, калиюга, - это мы!


- Санька, иди сюда сука. Быстро принеси матери воды, только пропусти, как следует. Ой, как же мне хуёво. Ты сдохла, что ли скотина, бегом!

Саньке двенадцать лет, но в силу постоянного недоедания ей можно дать от силы лет десять. Худенькая, с выпирающими птичьими ключицами, одетая в «поданное», в разрезы ветхого платьишка видны синяки на теле. Их много, старых и новых. Санька не плачет. Зачем? Ведь она уже привыкла. Все так живут, всех бьют родители. А то, что кушать нечего, так это мама всё пропила с дядьками. К тому же на её зарплату уборщицы не разбежишься.

- Сучёнка, что ты мне принесла. Она же тёплая и воняет. Вылей её себе на харю, нет, стой, давай сюда. Ну, чё встала мандавошка. Иди, сдай бутылки и принеси матери сигарет. Венерке скажешь, что я просила, будет вонять скажи, что я ей…. Ладно, ни чё не говори. Ты ещё здесь? Пошла на хер корова. Навязалась на мою голову сука.

Санька не ропщет, ну а что роптать, толку то. Ну, побьёт её мать, чем под руку подвернётся, а смысл? Она собирает в рваный кулёк пустые бутылки из-под пива и водки, надевает старенькие выцветшие тапочки и выходит на лестничную площадку.

Соседка тётя Вера. – Здравствуй Санечка, в магазин пошла? Что, опять у мамы праздник? Да ты не серчай на меня, дура я старенькая. Ну ко зайди ко мне, зайди-зайди. Успеешь сдать свои бутылки.
Тётя Вера старенькая и очень добрая. А ещё она в прошлом году похоронила своего единственного утонувшего внука Женьку. Теперь ей тоскливо одной, а любовь и потребность о ком нибудь заботиться, ещё не кончились. Тётя Вера кормит Саню жареной картошкой с котлеткой, подливает в кружку шиповенный кисель. Она смотрит на Санечку и её старые выцветшие глаза слезятся.

Сане хочется накинуться на картошку и съесть её за один присест, но нельзя, ведь она уже большая. А картошки становится всё меньше и меньше, ложка в Саниных руках замедляет ход…. Тётя Вера вдруг всё понимает и ни слова не говоря, добавляет Санечке ещё картошки и последнюю котлетку. Девочка пытается протестовать, но протест её жалок и неубедителен.

А бутылки сегодня не принимают. Это крах, что делать? Непроизвольно, независимо от хозяйки Санечкины глаза начинают наполняться слезами. Тётя Венера, продавец поселкового магазина всё видит и всё понимает. – Ну-ну деточка моя, не надо плакать. На вот тебе пачку примы, отдай мамке. А это от меня, только домой не носи, съешь сейчас, при мне.
Она протягивает Сане мороженку в вафельном стаканчике. Ну, иди моя хорошая, иди с богом.

Дома у Санечки есть «тайна». В кладовке, под кучей старых матрасов, рваных пальтушек и прочей рухляди Санечка сделала себе маленькую и уютную норку. Если туда залезть и уронить за собой матрасик, то мама (тем более пьяная) ни за что не догадается где Саня. Так хорошо лежать в гнёздышке и мечтать о хорошем. Когда Саня вырастет, то обязательно будет работать в детском саду. Маленькие ребятки, они такие хорошие. Они очень смешные и беспомощные. Их нужно всему учить, им нужно во всём помогать, а как же иначе? Ведь они такие несмышлёныши.

Мечты Санечки прерываются менее приятной мыслью. К вечеру мама обязательно напьётся, и хорошо, если в гости к ней придут пьяные тётьки, а если опять дяденьки. Прошлый раз, когда Саня пришла с улицы домой, она увидела такую картину. Мама с незнакомым дядей совершенно голые лежали на кровати. Мама поманила дочь пальцем и велела ложиться к ним в постель, а дядя нехорошо улыбался и подмигивал Санечке. Тогда Саня убежала, а что будет дальше? Двенадцать лет, она уже многое понимает и догадывается, что от неё хотят.

Мысли её снова перешли к приятному. Осталось совсем немножко, два-три годика и тогда Саня сможет выбрать свою дорогу. Наступит самостоятельность и покой. Она обязательно поступит на работу. И если даже будет зарабатывать мало денег, то ей одной их всё равно хватит.

Я пишу этот незатейливый рассказец, а скрежет моих зубов, кажется разносится на всю квартиру. Когда мне, как председателю местного ТСЖ позвонил друг и сообщил последнюю поселковую новость в гневе я ударил кулаком по столу так, что разбил до крови костяшки пальцев. Злоба, чернушная, свирепая злоба переполняет меня до краёв. Ну ладно я в этом месте живу без году неделя, а вы то аборигены херовы куда глядели? О чём думали, когда на ваших глазах погибал ребёнок. Скоты бездушные.

Толи чаша терпения переполнилась, толи случилось нечто нештатное, а только сегодня утром девочка Санечка вышла на трассу, которая пролегает в ста метрах от жилых домов. Вышла и была сбита самосвалом. В клочья! На смерть!

Говорят, что человек, - это последнее творение Господа, последняя его надежда, последний мазок кисти Художника. Каждый из нас носит в себе каплю ЕГО крови, тем самым, являясь сотворцом, соавтором. А значит, в принципе могли бы мы поговорить с Отцом визави, глаза в глаза. Есть у меня, что сказать тебе вседержитель. И вряд ли мои слова тебе понравились бы. Злой ты Господи, злой!

udaff.com