Ух ты! Какие глаза у нее были!
Как лед холодные, но с огнем мерцающим!
То ненавидели, а то любили,
Той весной далекой, в тумане тающем.
Я помню ее в легком платье ситцевом.
И ленту красную в волосах распущенных.
Когда бежали квасу напиться мы,
По бульвару. Вместо уроков пропущенных.
Как снимал на камеру, покрасневшую мило.
Сидевшую на диване, поджавшую ноги.
И ее сережки, которые так любила.
И на даче следы на пыльной дороге.
Мне до сих пор жарко от ее обещаний,
И от слабого запаха духов цветочных.
Я поймал ее в среду, я ушел без прощаний.
Она не плакала. Я помню точно!
И все постепенно временем сгладилось,
И перестало быть таким саднящим.
И после разлуки жизнь вроде наладилась:
Стал курящим, и пьющим, и жутко гулящим.
Но вот в прошлом году, проезжая утром,
На своей машине, спеша на работу,
Я ее на улице увидел, как будто.
И с размаху в сердце кольнуло вдруг что-то!
Я прижался к обочине и застыл на минуту,
И почти что вышел, чтобы бежать вдогонку.
И как будто падал с высоты с парашютом,
Что-то, мною забытое, почувствовав тонко.
Но, помедлив мгновение, нажал на педаль,
По прохожим водой из лужи брызнув.
Уносясь из юности своей вдаль,
Убегая, прочь от своей прошлой жизни.

udaff.com