Машина с красными крестами вырулила с автозаправки.

«Опять эта реклама! Не радио, а хрен знает что…» — Покрутив ручку настройки, водитель труповозки достал из нагрудного кармана кассету Мадонны и стал тыкать ею в магнитофонную щель. Машина мчалась по тряской дороге мимо городского парка, и проклятая кассета прыгала в пальцах, упорно не желая вставляться.

«Ну давай же… Мать твою за ногу…»

С негромким щелчком магнитофон заглотал кассету.

«Наконец-то… Влезла, тварь. Слава богу! А то так можно до самого веч…»

…на дороге что-то двигалось. Увлеченный, он не успел разглядеть, что именно.

Раздался удар, и под визг тормозов что-то негромко шлёпнулось на дорогу. Недовставленная «TDK» вылетела из кассетоприёмника и упала между сиденьями.

«Ёкарный бабай!.. Вот тебе и обеденный перерыв… Приехали…»

Чувствуя, как брызжет из всех пор холодный пот, водитель убрал ногу с тормоза. Нашедшая наконец-то сцепление с асфальтом машина остановилась. Покрышки дымились, поднятая колёсами пыль оседала на ветровом стекле серой пудрой. Мельком подумав об аптечке, лежащей на заднем сиденье, шофер выскочил из кабины.

На обочине сидела девушка. На вид не больше пятнадцати лет, однако великолепно сложенная фигурка с приятными выпуклостями в нужным местах указывала на то, что она уже давно вышла из нежного возраста. «Студентка, наверное», — решил водитель. Длинные рыжие волосы девушки были стянуты в хвост на затылке, а на спине висел небольшой рюкзачок, из которого торчали свёрнутые в трубку чертежи. В руке у нее болтался кожаный поводок. Опустившись на корточки, девушка рассматривала нечто, лежавшее в дорожной пыли. Присмотревшись, водитель понял, что это маленькая серая кошка в розовом антиблошином ошейнике. У зверька была разбита голова и сломан хребет.

— Кхм… — шофер кашлянул и тронул незнакомку за плечо, желая убедиться, что с ней всё в порядке. — Дочка, ты цела?..

— Она умерла… — потрясённо прошептала девушка, оборачивая к нему своё лицо. Губы её дрожали. — Мы были в парке… первый раз, я никогда ее не водила… она испугалась собаку и побежала… — рыжеволосая студентка сглотнула, давя рыдания. — А вы её просто убили…

Она положила руки на кошачью тушку, осторожно, словно боясь, что та рассыплется на атомы. Погладила шерсть, потом закрыла руками побледневшее лицо. Размывая густо наложенную косметику, из глаз заструились слёзы.

Увидев, что студентка невредима, водитель перевел дух, моментально расслабился, задымил сигаретой и снисходительно заговорил:

— Деточка, ну что ты об этом можешь знать! «Умерла», «убил»… Я каждую смену трупы десятками вожу, уже ум за разум заходит, а ты тут над дохлой кошкой слезы льешь. Что кошка! Это мелочь вообще. Жизнь сейчас знаешь какая? О людях думала бы лучше...

Девочка отняла руки от лица и подняла на него заплаканные, окаймленные сиреневыми кляксами глаза, в которых сквозило недоумение. Не ожидавший этого водитель стушевался и без уверенности закончил:

— …а не о кошках.

Сообразив, что, пожалуй, наговорил лишнего, он шагнул вперёд, нагнулся и попытался ободрительно положить ей руку на плечо. Но случилось то, чего по идее быть не могло: девушка неожиданно ловко вывернулась и засветила ему кулаком в правый глаз.

— Да иди ты на хуй, пидор! — крикнула она с надрывом мужчине в лицо. — Циник ебаный! Чтоб ты сдох!..

На этот раз в её взгляде полыхнула такая ненависть, что водитель отшатнулся. Глаз у него сразу же закрылся и стал заплывать.

Девушка вновь склонилась над маленьким тельцем, вокруг которого уже пропиталась кровью дорожная пыль. Взяла на руки, прижала к груди, пачкая красным футболку. Шофер труповозки для неё перестал существовать, как какая-то вещь, чересчур ничтожная для того, чтобы её замечали. Он и сам это понял, потому что больше не пытался открывать рот. Зажав рукой горячий, слезящийся глаз, выплюнул сломанную сигарету, ещё раз посмотрел на серый кошачий трупик и полез обратно в машину.

Сладкоголосая Мадонна всё ещё лежала между передних сидений. Подняв кассету трясущимися руками, водитель тупо смотрел на неё несколько секунд, потом сломал в кулаке и выбросил в окно.

— Ссука…

Кассета трижды ударилась о раздолбанный асфальт и осталась лежать на тротуаре.

yavas.org