глянув в его сторону, Кот достал ещё один листок. Не то. Ещё один. Да.

Алим поднял голову — Кот уже дописывал второй лист. Оставалось запомнить ещё один листок, и можно выбрасывать шпоры от греха подальше — под соседнюю парту.

Кот привстал и снова сунул руку в карман. Шпоры провалились в самый низ и теперь были где-то под его задницей. Сцепив зубы, Кот кончиками пальцев выудил из кармана несколько смятых листочков. Куда он сунул последний вопрос?

«Пф-ф-ф… буфф....» — раздалось где-то совсем близко. Алим подкрадывался. Кот быстро поднял взгляд и успел увидеть, как цепко блеснули его глазки за толстенными стеклами. Алим выскочил из-за столов как пружина. Так королевская кобра прыгает из укрытия, шипя: «Молодой человек, что у вас за листочки в правой руке?»

Не соображая что делает, Кот смял шпоры в кулаке и сунул в рот. Зубы с громким визгливым треском принялись перемалывать листки в кашу. Подбежавший Алим успел заметить лишь глотательное движение.

— Я полагаю, вы уже ответили на все вопросы, — ядовито прищурился он, забирая у Кота листок с ответами. Глаза у Алима вдруг пожелтели, седые космы стали розовыми, нос вздрагивал и шевелилися, как у кролика, изо рта вылез язык и облизал запотевшие очки. Кот нажал на кнопку «off», выключая плеер. Воспользовавшись случаем, кто-то из «женского сектора» зашуршал доставаемой из бюстгальтера шпорой. Алим сурово глянул туда и снова перевел взгляд на Кота, теребя паучьими пальцами свою декольтированную грудь 4-го размера и нервно дергая ушами. Кот лишь пожал плечами — ему было очень странно тут находиться. Странно и как-то… вообще странно.

— Я пойду? — спросил он, будто утверждая.

— Да, конечно. — Алим снова устроился в засаду под сенью кафедры, и через секунду его клейкий лягушачий язык вырвал тетрадь с конспектом из-под юбки зазевавшейся Марины Грач.

Не обращая внимания на её жалобные крики, Кот прошагал по аудитории и вывалился в коридор. Ему было плохо. Перед глазами вертелись концентрические спирали — причем вертелись в разные стороны. Они то приближались, то отдалялись. В горле пересохло. Вновь включившаяся музыка ударила по глазам. В уши затек свет. Коту захотелось кричать и прыгать. Прислонившись к стене, Кот сорвал наушники и обхватил руками пылающую голову. Когда он отнял ладони от лба, они тоже были в огне. Огонь был коричневого цвета. С зелеными прожилками.

Кот потрясенно икнул. Deja vu… где-то он это уже видел.

Внезапно он понял, что произошло. Ну конечно же! На упругих, заплетающихся словно шланги ногах Кот заскочил в ближайшую пустую аудиторию и стал поспешно выворачивать карманы. На пол посыпалась мелочь, несколько шпаргалок… и больше ничего. У Кота отвисла челюсть и неприятно зажурчало в желудке. Ему показалось, что он сейчас сам обосрётся.

«Кислота… боже... я сожрал кислоту. ВСЮ кислоту. Все свои марочки».

Подвывая от страха, Кот стал отплевываться, но было поздно – во рту обнаружились лишь жалкие бумажные комочки.

«Я пропал, блядь… — подумал Кот — Пропал. Грёбаные шпоры».

Оставив деньги на полу, он тяжело зашаркал к выходу с кафедры. Ноги словно удлинились и обросли крючками, каждый шаг отдавался в ушах стуком глупых козлиных копыт, пол надсадно скрипел. По стенами разбегались голубые сполохи – казалось, будто воздух расступался перед ним. Возможно, подумал он, ещё не всё потеряно. Возможно, у меня ещё достаточно осмысленные глаза. Возможно, я ещё успею поговорить с ней, прежде чем меня окончательно накроет. Возможно, она даже ничего не заметит. Возможно. Всё возможно в этом мире.



Лестница была пустыней под жарким небом. Один раз мимо прошел чувак с сигаретой во рту, вставленной в зубы не тем концом. В руках у него были конспекты.

Кот решил, что сессия многих людей делает идиотами.



Подъем на два этажа был хуже полета на Луну – дважды Кот чуть не слетел с лестницы, один раз долго стоял и смотрел на двух мух, совокупляющихся на подоконнике. Потом пришиб кулаком обоих и, подняв мокрую крылатую лепешечку, зачем-то её съел. «У нааас не едяяяят червееей» — пропел в голове хитрый солист группы «НОМ».

— Кул, — сказал ему вслух Кот. — Я съел три марки кислоты. После травы! — добавил он скулящим шепотом. — А только что проглотил двух мух. Вот же долбоёб…

«Правильно, — согласился певец, — у нас не едят червей».

— А иди ты в задницу, — обиделся Кот, сворачивая в коридор. Навстречу ему шла она. Виктория Васильевна. Её лицо сырым мазком белого света отпочковалось от страшно-липкого коридорного сумрака словно знак вопроса, и глаза испуганно скакнули за стеклами очков двумя шариками для пинг-понга.

— Мммм? — она попыталась переварить услышанное. — Болотников, это…

— Это не вам, — заверил он её, неуверенно оглянувшись на совершенно пустой коридор. — Это я тут одному… Э… Виктория Васильевна… — Кот заговорил жарким шепотом. — Я вам принес. Принес, да.

Он полез в карман. «Вика» отшатнулась.

— Тише! — Она схватила его за руку. — Вы с ума сошли?

Виктория Васильевна ко всем обращалась исключительно на Вы. Что, впрочем, не мешало ей разевать пасть на первокурсников, желавших сдеать первую сессию без обламывания рогов. Кот вовремя понял стратегию училки, и потому был одним из немногих счастливчиков, чей череп после экзаменов оставался не вскрытым, а лишь слегка поцарапанным. Кот вообще умел находить подход к людям. Просто в этот раз ему не повезло. Жизнь — она ж как зебра. Этот курс с самого начала не задался. Сначала — передоза, потом эта дрянь, подцепленная от Светки, теперь долги, аптеки, левые дилеры… Впрочем, с долгами он рассчитается сегодня же вечером. А с «Викой» — прямо сейчас.

— Пойдёмте в помещение… — казалось, училка вот-вот заплачет. Очки прыгали на её носу.

Виктория Васильевна схватила его за рукав и потащила за собой в учительскую. На её щеках пылали розы. Кот не сопротивлялся. Словно зачарованный, он смотрел, как при каждом шаге болтается на её плече белая сумочка. «Она собиралась уйти, не дождавшись меня. Нет… Она собиралась убежать, — тупо подумал он. — Зачем?»

Внезапно Кот понял, что она боится. Боится предстоящего ещё сильней, чем он сам. В другое время этот обоюдный страх позабавил бы его, но сейчас он вдруг отчетливо понял, что его колотит нервная дрожь. Это всё глюки, глюки… — успокоил он себя. Дробный стук училкиных каблучков выводил его из себя. Да ещё эти его ноги-ходули с крючками. Кот сцепил зубы.

— Стойте тут! — она внезапно оставила его и юркнула в женский туалет. Коту стало страшно оставаться тут в одиночестве. И ещё ему было холодно. Кот ошарашено огляделся — прямо перед ним из пола росла дверь учительской. Судя по тишине, внутри пусто. Впрочем, нет, что это за звук? По его перепонкам неприятно забарабанил отдаленный стук мочи, словно он лежал где-то в сортире, приложив голову к унитазу. Нет, не то…

Позади кто-то глухо произнёс его имя. Брызгая холодным потом на пол, Кот с ужасом развернулся. В самом сумрачном углу к стене прислонился Козлов, или просто Козёл — самый зачуханный из его