системы. Казалось, можно было даже разобрать пощелкивание, с которым в ее мозгах проворачиваются заржавленные шестеренки. Этот фантомный звук быстро приближался и нарастал.

Я помотал головой, чтобы стряхнуть наваждение, но неприятный царапающий треск никуда не исчез. Сначала я решил, что колючее шуршание, наложенное на звуки дождя, исходит из маленьких черных наушников от mp3-плеера, два кругляшка которых виднелись из-за верхнего края девушкиной майки, сливаясь с ней по цвету. Но через несколько секунд стало очевидно, что треск идет отовсюду. И сзади тоже.

К тому моменту, как глаза этой стервы снова ожили, я понял, что в комнате шуршат розетки. Однако легче от этого не стало, даже наоборот. Я решил, что вечер окончательно перестаёт быть томным. За окном вдруг ярко полыхнуло.

Не знаю, от чего ее передернуло — от молнии или оттого, что я попытался раскачать стул, но девка резко вышла из ступора, завопила «сидеть!!!», подняла ногу и так пнула меня в солнечное сплетение, что съеденные бутерброды вылетели залпом на палас. От дикой душащей боли я на несколько секунд выпал из реальности.

Очухавшись и откорчившись, я увидел, как моя гостья химичит у стереосистемы. В руках у нее был последний диск «ножей» «Remixodelica». Подумав, девушка отложила его и взяла со стеллажа коллекционную «Невесту Атома», в записи которой принимал участие Игорь Вдовин. Должно быть, ее любимый альбом.

— Ты мне сейчас всё скажешь, — пробормотала девушка зловеще, выставляя нужный трек. Затем палец с длинным ногтем нажал на «Play». Со всех сторон хлынула, врубилась звоном в уши мелодия «Каникулы любви». Я поморщился: громкий звук — это супер, но у этой подруги, похоже, уши вовсе луженые. Через пять минут соседка-библиотекарша начнет стучать в стену шваброй. Ладно, пусть стучит — ей не привыкать.

Затем девушка в черном подошла ко мне. Нагнулась. И стала орать, перекрывая звуковой поток. Вправду сумасшедшая, подумал я. И настоящий страх наконец-то лизнул меня в щеку.

Видите ли, я считал себя фанатом «Ножа для фрау Мюллер». Ходил на почти все их концерты в «Билингву», «Бабуин» и «Б2». Скупил все лицензионные диски, сборники лаунжа и изи листенинга с их участием, а еще непомерно дорогие футболки, кассеты с клипами. Я воровал на Горбушке их афиши и постеры. Я готов был слушать музыку этой группы часами, я засыпал под нее и под нее же просыпался. Я знал настоящие фамилии Кострова и Гитаркина, у меня были их автографы и записи живых выступлений. Никто не понимал, на хрена слушать плохую запись с посторонними шумами, где треки неизменно сыграны корявей, чем на альбоме. Когда я говорил, что в этих корявостях вся соль, на меня смотрели с таким непонимающим сочувствием, с каким я сам привык смотреть на ебанутых фанатов «Арии», детсадовской толпой метущихся на концерт любимой группы в ритуальных напульсниках и бандане. Если задуматься, это и впрямь был идиотизм высшей марки: например, за диском «Crazy Price» я специально ездил в Питер, потому что там он появился раньше, чем у нас.

Но эта девочка... Эта дура — ее занесло куда как круче. И по дороге, очевидно, изрядно грохнуло головой об стенку «собачьего ящика», или в чем там она приехала из своего Ебурга. Из-за ее визга я далеко не сразу допетрил, чего ей от меня надо. А когда дошло, то чуть вторично не выпал из стула.

В пору моего увлечения Костровым и Гитаркиным я перерыл весь интернет в поисках одного из клипов группы. И неожиданно нашел на сайте нью-йоркской радиостанции WFMU запись живого концерта «ножей». Звуковой файл был потоковый и скачивания не предполагал, однако я, изловчившись, задействовал хитрую программку и выдрал-таки себе 50 мегабайт отвратительного звука в битрейте 96 kbps. С восторгом прогнал файл через винамп и обнаружил среди мусора неопознанную жемчужину — двухминутный трек, которого не слыхал ни на одном из альбомов. О находке было сообщено в моем интернет-дневнике, а когда некто Zap откликнулся с просьбой прислать композицию, я охотно покромсал запись полуторачасового сета и отослал искомый mp3 по приложенному емейлу. Но письмо вернулось — с сообщением, что указанный адрес не существует. Возможно, он был написан с опечаткой. Как бы там ни было, Zap со своей просьбой на горизонте больше не появлялся.

А теперь вот передо мной стоит это странное существо, сверля прямо в лоб огромными, как пистолетные дула, зрачками. Пинает меня в мой толстый живот и требует, что характерно, точно ту же запись. Точно тот же трек. Боги мои, серьезность в ее зенках не выглядела поддельной. При взгляде в эти колючие омуты на ум приходило ассоциативное выражение «черная звезда». Точней, две звезды. Две темных повести. Я подумал, а не обнюхалась ли барышня чего крепкого. Если она клубница, то неудивительно. Только вот что-то рановато — до вечернего отрыва еще минимум четыре часа.

— Ты зажал, сука! — бульдозером накатила на меня девка. — Пообещал и не ответил за базар! Где запись?!

Я из последних сил напряг свою отсутствующую вежливость, пытаясь сохранить имидж хозяина положения. А положение было без преувеличения идиотским.

— Для начала давай познакомимся!

Из-за того, что приходилось орать, презрительный тон мне ни хрена не удался, но сама фраза сработала. Она помолчала, с подозрением ощупывая меня глазами-миноискателями, будто ища какой-то скрытый подвох, потом прокричала, почесав лоб:

— Я Лайтнин!

«Lightning — молния, zap — удар током», пронеслось в моей голове. Это она и есть этот сраный Зап. Как я сразу не догадался…

— Я тебя помню! — сказал я. — В смысле, видел пару раз твои постинги в гостевухе «ножей»!.. Кстати, Зап, я так понимаю, это тоже ты!

— Угу, — нехотя согласилась собеседница. Вид у нее был такой, словно она безмерно озадачена моей догадливостью.

— А зачем было подписываться мужским именем?!

— Потому что… за мной следили!

— Кто?!

— Кто надо! — взорвалась она, беря с кровати по одной и нервно натягивая свои перчатки. — Какое тебе дело, бля! Много будешь знать — скоро состаришься! Или ты тоже из этих?! Тоже, может, думаешь, что меня надо изолировать?!

Идиотка ебанутая, подумал я раздраженно. Истории про интернетных параноиков, отчаянно боящихся, что сетевые враги явятся к ним домой, давно превратились в популярные городские легенды. Но чтоб параноик сам к кому-то пришел — такого еще не припомню. Я с опаской поднял глаза на гостью. Кислотница, наверное, — у них у всех чердак крошится рано или поздно.

Связанному сидеть было совершенно не в кайф. Руки она мне так неудобно примотала сзади к спинке, что я весь выгибался назад, будто жертва, приготовленная к вырыванию сердца.

— А чем ты меня грохнула?!

Она не ответила. Продолжала стоять и думать о чем-то, рыская глазами по комнате. Разговор явно не клеился. Я посмотрел на ее выпирающие сквозь ткань соски, сглотнул натекшую слюну и ненавязчиво попросил:

— Слышь, развяжи меня, а?!

— Ага, — взвилась она, показав мне размашистый фак. — Хрен тебе, жирный!

Не знаю, это она меня жирным обозвала, или жирным должен был быть