Григорий помертвел, в растерянности хрустнул пальцами:

— Наталья, вы пришли не одна?

— Зная ваш нрав, я решила не давать вам лишних шансов, — изогнула тонкий серп губ рыжеволосая девушка лет 18-ти, присаживаясь на краешек венского стула. Рядом с ней опустилась вторая — далеко не столь привлекательная коротко стриженая брюнетка с цепким взглядом бывалой присвоительницы чужого. Под этим немигающим прицелом вся романтика разом скомкалась, тщательно заготовленные слова объяснения бесполезным горохом брызнули из головы Григория, раскатились под стулья и столики с зажженными свечами.

— Как вы можете так думать? — мужчина в волнении привстал. — Будто я…

— Сядьте, или я немедленно уйду.

Он упал на стул, чувствуя себя преглупейше. Машинально нащупал кнопку вызова официанта, промямлил, чтобы тот принес еще один бокал. Наталья достала из сумочки мобильный, отключила его, вынула картонный сигаретный пенальчик. Агнесса, подруга, выщелкнула огонек. В лицо Григорию ударила теплая струя издевательской пародии на воздушный поцелуй, дым обласкал смоляные кудри, в глазах защипало.

— Ах, простите, — непринужденно очистила себя от ответственности за оскорбительную выходку Наталья, — Я совсем не умею курить…

Агнесса цинично ухмыльнулась, ведя длинным ногтем вдоль опоясавшей шею нитки жемчуга. Очевидно, ей было не впервой наблюдать такое псевдонеумение. Григорий сцепил зубы, борясь с желанием удушить незваную свидетельницу на месте. Нужно держать себя в руках. Ее присутствие здесь, подумал он, лишнее подтверждение тому, что женской дружбы не существует. Знай Наталья, что он имел связь с Агнессой за ее спиной, эта стерва бы здесь сейчас не сидела…

— Вина? — привстав, он показал на пузатую бутылку, не слишком тщательно обтертую от пыли. В ожидании своей vis-à-vis Григорий пожелал открыть ее собственноручно, без помощи официанта. Не дожидаясь ответа девушек, плеснул в три бокала, снова сел на место

— Я желаю объяснений, — девушка затянулась, выпустила дым в крахмальную столешницу, — почему вы вдруг решили написать мне после полутора лет забвения? Ведь между нами всё кончено? — Последние слова она оформила в изящный полувопрос.

— Я… — проблеял Григорий, ощутив разом впившийся в горло галстук.

— Ведь я слишком молода, чтобы быть вам компанией? — не меняя перечислительного тона, перебила его Наталья. — Слишком ветрена, несмотря на уважаемый и почитаемый обществом сан родителей? Слишком léger?

— Я ошибался, — прошептал пересохшим горлом Григорий, воспаленным от бессонницы взглядом демонстративно не беря в кадр Агнессу. — Я так ошибался…

По лицу Натальи прокатилась бегущей строкой и снова пропала улыбка. Щеки ее обесцветила болезненная бледность.

— Значит, — сдерживаемым голосом констатировала она. — Вы больше не считаете, что я…

— Нет! — с жаром выдохнул Григорий. Воспользовавшись сбитым прицелом — Агнесса тоже полезла за сигаретами — он торопливо забормотал: — Эти двадцать месяцев, что я провел в Ривьере, мне недоставало только вас! Воспользовавшись деньгами умершего деда — да, я ведь не сообщал вам, что получил приличное наследство…

Подруги переглянулись. «Мы давно в курсе событий», — без выражения сообщили глаза Натальи. «Как меняют людей бешеные деньги», — усмехнулась, прикуривая, ее товарка. Девушки автоматически чокнулись и выпили.

—…Я уехал за новой жизнью, посчитав, что старый мир мне больше неинтересен. Но никакие удовольствия новой жизни не смогли заменить счастья видеть вас. Я написал сотни SMS, десятки электронных писем, однако гордость не позволила просочиться к вам ни одному из них. Я просто взял билет и вернулся… и, вот совпадение… проезжая вчера мимо витрины этого ресторана, увидел вас внутри… — Он в волнении сглотнул. — Увидел с…

Глаза Натальи блеснули. Она поставила надпитый бокал.

— С моим мужем.

Григорий едва не свалился, задавленный галстуком. Уничтожил взглядом внимательно изучающую его Агнессу, глотнул воздуха и, справившись с ударом, до дна выхлюпнул свой бокал.

— Он выглядит таким старым! Неужели вы любите его? — спросил потухшим голосом.

— Ах, что вам за дело до этого! — щеки Натальи пошли пятнами, она втоптала окурок в пепельницу, пригубила из своего бокала. — Вы бросили меня, лишив чести, оклеветав, оболгав и опустив перед лицом своих друзей. Меня поддержала только Агнешка… И он. Он помог мне, не дал пропасть, когда от меня отвернулись все, включая родителей. Ему я не показалась ребенком. Я глубоко благодарна этому человеку. А вы теперь пишете — за все время вы даже не удосужились позвонить! гордость, всё ваша несгибаемая гордость! — что не можете и не хотите без меня жить. Неужели я — ветреная, неразумная, непозволительно инфантильная, вдруг настолько выросла в ваших глазах, что стала стоить вашей жизни?

— Это произошло не вдруг… — повинно прошептал Григорий.

— О, конечно, вы склонны к долгим размышлениям. А я с некоторых пор ценю время. Часы говорят мне, что наше общение продлится еще пять минут. Хотя не представляю, что нам еще выяснять. Насчет моего замужества вы в курсе. Чем я могу вам быть полезна еще, ума не приложу.

— Дайте мне хотя бы шанс! — просипел мужчина, умоляюще протягивая к ней руки. — Что я должен сделать, чтобы…

Девушка взяла пачку и оглянулась на Агнессу. Та осмолила кончик ее сигареты. Наталья подставила ладонь, блеснув многократно окольцованными пальцами.

— Дайте ваше оружие.

— Что? — Григорий осмыслил просьбу, окинул тревожным взглядом пустой зал. — Зачем…

— Дайте.

Сунув руку под пиджак, он отстегнул кнопку кобуры и передал девушке тяжелый револьвер. Та положила его перед подругой. Агнесса откинула барабан, высыпала в ладонь тускло отсвечивающие патроны. Выбрала один.

— Еще патроны у вас есть? — спросила Наталья.

Он перевел на нее непонимающий взгляд.

— Нет. К этой модели трудно достать… — рассеянно потер подбородок. — А что вы задумали?

Наталья спокойно стряхнула пепел.

— Вы просили дать вам шанс. Я вам его дам. — Она положила сигарету, взяла оружие у подруги и крутанула барабан. — Поднесите сейчас дуло к виску и нажмите спусковой крючок. Ваша гордость вам превыше всего, так переступите через нее. Рискните, докажите делом, а не словом, что готовы расстаться с жизнью ради меня. Или это были просто слова?

Григорий принял кольт с содроганием. Девушки молча смотрели, как он подносит его к голове. Рука замерла и обмякла, локоть мелко задергался.

— Я буду считать до трех, — подбодрила его Наталья. — Три.

— Погодите... — растерянно промямлил Григорий. Голос его сломался, в его глазах лягушкой запрыгало безумие, лицо обтянула бисерная пленка испарины. — Так нельзя...

— Два.

— Наташа, любовь моя… послушай…

— Один.



I



— Огонь! — скомандовала девушка.

Зажмурившись, Григорий со стоном вдавил спусковой крючок. По его телу прошла судорога, рот перекосился. Барабан провернулся. Вслед за пустым щелчком ударника в тишине раздался склизлый булькающий звук, и ужасная бесконечная пауза с ужасом наполнила воздух отвратительным