пропал без следа, зато вернулось абсурдное ощущение, что сегодня мне можно всё.

В самом деле, почему нет?



* * *



В лифте я осмотрел «Осу». Короткий, из-за срезанного дула, пистолетик был рассчитан на четыре патрона. Судя по тому, что первый выстрел оказался не шумовым, у лысого жлоба Леонидовича каждую минуту руки только и чесались пристрелить какую-нибудь шавку. А ведь грешно убивать себе подобных, разве не так?

Двери раскрылись, я вышел в пустой вестибюль. Охранник скучал на своем обычном месте, тыкая корявыми пальцами в кнопки мобилы — наверное, играл в тетрис.

— Ну чо? Получил пиздюля? — оскалился он по-деревенски, пряча телефон в нагрудный карман с желтой нашивкой «A(II)+». — Дисциплины потому что не знаете ни хрена. Вот послужил бы ты в армии, мы там таких духов, как ты, знаешь как ебоши…

Не умею стрелять навскидку. В лоб не получилось — попал в левый глаз. «Дембель» стукнулся головой о стену и упал за стойку, перевернув стул. Меня пробил холодный пот: слишком много шума. Я быстро окинул взглядом вестибюль. Вовремя заметил огонек, засветившийся над дверями второго лифта, и нырнул за стойку, прямо в объятия трупа. Ударился ребрами об стул и чертыхнулся. Лифт раздвинул створки, послышался топот двух пар ног, совсем рядом раздались голоса:

— Если не берут сардины — пошли их на хуй.

— Валерий Петрович, я давно с ними работаю, просто небольшие проблемы…

— Меня не ебет. Ищи другие магазины, это твоя работа.

Я узнал голос Петьки и его начальника — Зверева. Тот снимал офис этажом ниже и часто бухал с Леонидовичем прямо на рабочем месте. Тоже редкостная мразь, только одевается получше. И торгует не Шрэками, клоунами и прочими собратьями куклы Чаки, а жратвой.

Шаги затихли.

— Ну! Где этот мудак лазит?

Я встал как раз в тот момент, когда Зверев положил ключи от своего кабинета на стойку.

— Сам ты мудак.

Зверев распахнул рот, но сказать ничего не успел. Я выпустил последнюю оставшуюся пулю ему в лоб, краем глаза успев увидеть, как стоявший позади Петька отшатнулся и выпучил глаза. С расстояния в полметра промахнуться было сложно. И я не промахнулся.

— Петян, вали отсюда быстро. — Я вновь скрылся за стойкой, принялся расстегивать кобуру у охранника на поясе. Руки не слушались, голос был как чужой. — Слышишь? Найдешь себе другую работу. С нормальным начальником. Ну давай, вали!

Петька не трогался с места. Отпустив кобуру, я разогнулся, швырнул в него бесполезной уже «Осой». Промахнулся. Схватил со стойки будильник, бросил, но снова не попал. Оскалил зубы и зарычал.

Петька сделал неуверенный шаг назад, споткнулся о Зверева. С изумлением посмотрел на опрокинутое навзничь тело. Потом побежал.



* * *



Из здания я вышел через заднюю дверь. Пересек двор, заставленный машинами, подошел к «мазде» Леонидовича. Илья дремал с приоткрытым ртом, убаюканный звуками какой-то попсовой радиохерни.

Я сел на переднее сиденье рядом с ним и громко хлопнул дверцей. Щелчком вырубил автомагнитолу. Илья подскочил, остолбенело уставился на меня, готовясь выдать пересыпанную матом лекцию на тему правильного обращения с доверенным ему японским драндулетом.

— Хули спишь? — сказал я. — Давай, вези в центр.

— А Леонидович разрешил?

— Ебал я твоего Леонидовича. — Я достал из кармана пиджака снятый с охранника пистолет ГШ-18, помахал дулом. — Давай, блядь, вези или пристрелю. Я имею такое же право на служебный транспорт, как и эта жаба. Вези, мудак!!

Матом можно было и не ругаться, но я еще не свыкся как следует со словами Аль Капоне, утверждавшего, что оружие плюс доброе слово действуют несравненно эффективней, чем одно только доброе слово.

Я снял пистолет с предохранителя. Илья вышел из ступора и схватился за ключ зажигания. Всегда в глубине души был ссыклом, подумалось мне с оттенком хищного, мстительного удовлетворения. Потная ладонь восторженно ласкала тяжелую ребристую рукоять. Я ее понимал — ведь веселье только начиналось.



* * *



Все-таки я его недооценил.

Когда выехали на проспект, снова попали в чертову пробку. Ненавижу пробки! Чтобы не начать палить просто так, от нахлынувшей злости, я на секунду прикрыл глаза. Вспомнил, как распахнулись глаза Светки, когда я направил на нее «Осу». Как глухо стукнула в грудину резиновая пуля.

Вот так: буп! И Светка отъехала на своем кресле к стене и обратно. Испачкала джинсы фруктовым мороженым. Рассыпала светлые волосы по клавиатуре.

Мне снова адски сдавило виски, и показалось, будто мир вокруг покачнулся.

Я быстро раскрыл глаза. Водительское место пустовало, дверца была приоткрыта. Илья убегал по проезжей части, петляя между застывшими автомобилями. Я высунулся в окно и не целясь выстрелил два раза подряд. Илью занесло и швырнуло на чей-то капот. Его ноги дернулись, с одной свалился шлепанец, потом тело соскользнуло на асфальт.

Надо же, попал.

Тут я наконец-то понял одну немаловажную истину: мало украсть тачку, надо ещё уметь её водить. Сплошные проблемы, блин! Вылез из осиротевшего авто, дошел до того места, где упал водитель. Футболка на его спине намокла от крови, вокруг росла багровая лужа. Я почесал горячим дулом лоб. Если хозяин ГШ-18 не развлекался на досуге отстрелом собак или бомжей, то у меня осталось 16 патронов. Теоретически хватит на 16 ублюдков любой масти. Неплохо, что и говорить.

Стараясь не смотреть на людей в автомобилях, чтобы не возникло желания расстрелять по ним остаток магазина или взять кого-то в заложники, я выбежал на обочину и нырнул в подворотню.



* * *



Пока курил на лавочке за домами, понял, что мне нужны деньги — чем больше, тем лучше. И документы. Во всяком случае, сдаваться милиции я не собирался. Чего ради? Я не испытывал никаких угрызений совести и желал смыться подальше, пока на голову не свалился отряд омоновцев в кевларовых брониках. Или пока я не начал стрелять всех подряд. Утрата мотивации была налицо: первые выстрелы, допустим, еще можно было как-то оправдать, но вот зачем было мочить 22-летнего шофера?.. Ведь не за глупую лошадиную рожу с торчащими зубами? «Впрочем, — подумал я, — хоть бы даже и так — всё равно он никогда мне не нравился…»

В кармане с зарплаты осталась одна мелочь. Я запоздало пожалел, что не забрал у остывающего Леонидовича бумажник — после сегодняшней стеклотерапии ему он уже точно не понадобится. Но не возвращаться же теперь на работу — наверняка меня там поджидают мусора. Прискакали как облезлые шакалы на падаль, накручивают телефоны, чертят мелом вокруг зверевской туши, поглядывают в окно и облизываются с надеждой. Да и лопатник наверняка без моей помощи уже почистили, с них станется. Нет, нет, этот вариант отпадает однозначно. Проще, наверное, грабануть киоск или магазин. Или даже банк, подумал я, щупая оттопыренный карман пиджака и хренея от собственной отчаянности. С другой стороны, что терять? Чем гнить пожизненно в одиночке метр на метр, лучше уж сразу нарваться на чей-то свинец. А?

Дальше. Какие документы мне нужны, я тоже представлял весьма туманно.