тогда тут распинался…

— А меня — не устраивает! — человечек давился слезами, подвывая, как обиженный ребенок. Кейс он бросил на землю, и теперь тер обоими кулачками мокрые, покрасневшие глаза. — Я вам наврал, у нас там не все такие, как я… а только 32 процента!.. Это всё генная инженерия виновата. После того, как ёбнуло, людям, чтоб не вымерли, кошачий ген подсадили, потому что у диких кошек стойкость против радиации. А оно, видите, временами мутации даёт…

— А остальные? — с надеждой посмотрел на пришельца Ваня.

— Остальные нормальные, и им на нас, мутантов, плевать. Как же это жутко — дразнят, оскорбляют, за хвост дергают. Начальник издевается, котобабой называет. Знакомые за глаза обзываются полосатым пидором. Бабы, — он всхлипнул, — не даююуутт…

— А ты ж говорил…

— Я наврааал…

Человечек оторвал свои роскошные накладные усы и высморкался в них. Над верхней губой у него торчали мокрые и мятые белые кошачьи вибриссы, похожие на рыболовную леску.

— Да хватит тебе реветь, — начал терять терпение Ваня. Он резко поднялся на ноги.— Вытрись! Мужик ты, в конце концов, или баба!

— Не знааааю…

— Вот дерьмо-то! — Ваня досадливо сплюнул, посмотрел на друга и развел руками. — Прикинь, сам не знает…

— Ахтунг, — вяло пошутил Денис.

Ваня посмотрел на Кацвумана.

— А чего бабы не дают?

— Ну хвост же, г-грудь… — продолжало рыдать существо, вытирая слезы рукавом.

— А если, ну… отрезать, к примеру?

— Некоторые себе операции делают, только у меня денег нету… хым-хым… Слишком дорого!.. Я, понимаете, полжизни убил, чтобы в Эйнштейновский институт устроиться… поближе к Лифту… и вот так всё просра-ать бездарно… у-у-ужас…

— Ха-ха, — не удержался от сарказма Ваня, — вот это клоунство: перетряхнуть весь мир вверх дном из-за какого-то одного хвоста! Да ты романтик, я гляжу! У нас, между прочим, тоже ребёнки с хвостиком иногда рождаются, и ничего — планов наполеоновских не строят…

— Интересно, а у Гитлера с Юлием Цезарем сиськи какого размера были? — хохотнул Денис, разминая затекшие от долгого сидения ноги.

— На себя посмотри, какие отрастил, — поддел друга Ваня.

— Вот как ебну, — незлобно сказал толстый Денис. Чтобы унять волнение, он сунул в рот сигарету.

Существо громко сморкнулось.

— У вас точно нет бибизонов?

Оба друга одновременно покачали головами, вызвав у обезнадеженного Кацвумана очередной приступ плача.

— Ты гляди, как человек-то себя хоронит, — сказал сердобольный Ваня. — Прямо жалко… — Он подошел к пеньку, намереваясь погладить мутанта по голове, как маленького ребенка, но тот шарахнулся в сторону, едва не перевернувшись вверх тормашками.

— Тихо, тихо, — успокаивающе прошипел Денис, — мы ж не звери какие.

— Вот тебе, поиграйся пока, — не зная, как еще успокоить Кацвумана, Ваня протянул ему свою курительную трубку. Чем черт не шутит: обычно, когда он давал ее двухлетней племяннице, та всегда замолкала.

Существо недоверчиво посмотрело на подарок.

— Это я сам вырезал, — похвастался Ваня. — Я умею.

Человечек покрутил трубку в мокрых лапках, рассматривая затейливый узор на мундштуке, и вдруг перестал плакать, словно внутри него перекрыли кран.

— Ух ты… — зачарованно пролепетал он. — Настоящий артефакт ручной работы, начало 21-го века. Похоже на предмет культа джа…

— А что, у вас оно чего-то стоит? — поинтересовался сметливый Денис.

— Д-да, — прошептал, не веря своему счастью, Кацвуман. — Это же антиквариат… на черном рынке с руками отрывают…

— На операцию хватит, если продать?

Существо посмотрело на них, как на слабоумных:

— Шутите? Да за такие деньги у нас даже гамадрила в Аполлона превратят…

— Ну так валяй, — обрадовался Ваня. — Дарю! На сдачу выпьешь пивка за наше с Дэном здоровье.

Он подмигнул Кацвуману и хлопнул его по худенькому плечу. Сияя от радости, существо положило подаренную трубку в кейс, заглянуло туда и вдруг засуетилось:

— Ай-яй-яй, заболтался! Всего минута осталась!

Лихорадочно перерыв карманы, забитые всяким хламом, пришелец выкорчевал из складок сарафана нечто похожее на пружинную авторучку.

— Чо это? — удивился Денис.

— Ответный подарок, наверное, — пожал плечами Ваня. — Типа сувенир…

— На хер нам его сувениры! Лучше пусть дату точную скажет! — затянувшись, Денис в волнении обсыпал себя пеплом. — Всё-таки будущее человечества, как-никак… Слышь, брат по разуму, когда ебнет-то?

— Двацатого-мая-дветыщи-триста-девятого, хотя это уже неважно! Спасибо за ваш дар и простите меня за ошибку, — протараторил Кацвуман, — потому что вы должны забыть всё, что случилось этим вечером. Иначе вы можете проболтаться кому-нибудь про бибизоны, ну и…

Не договорив, существо направило на них авторучку и нажало плоскую кнопку на боку. Последовала ярко-белая фотографическая вспышка, грубо отшвырнувшая сгустившиеся сумерки за ближние кусты.

Ваня замер с раскрытым ртом. Денис, который в этот момент выбрасывал в кусты окурок, повернулся и увидел, что Кацвуман с остервенением трясет свою «авторучку», как если бы она отказывалась писать.

— Это зря, — с сомнением пробормотал Ваня, почесав бороду. — Мне папахен обещал через три года тачку свою подарить, как раз на совершеннолетие. — Взгляд его обрел осмысленность. — То есть тьфу, о чем это я…

— Ты уже рассказывал нам про свою тачку, — напомнил Денис.

— Правда? — удивился Ваня. — Когда?

— Мощности не хватает! — Досадливо пожаловался человечек, двигая какой-то рычажок на своей штуковине. Ручки его нервно тряслись. — Аккумулятор еле дышит, стирает максимум полчаса… А этого мало, мать его! И к тому же Лифт сейчас уйдет!

— А я, кстати, похожую штуку в кино видел, «Люди в черном», — вспомнил Денис. — Вот так щелкнешь кому-то в рожу, и он всё сразу забу…

Тень внезапной догадки на его лице растворилась в еще одной слепящей вспышке.

— Хрен с ней, с памятью, уж как есть, так и есть, — пробормотал Кацвуман, бросая «авторучку» в кейс, хватая его с пенька и со всех ног бросаясь в кусты. Двумя секундами позже там тоже вспыхнуло, только на этот раз зеленым, раздался звук захлопываемых дверец, что-то раскатисто треснуло, и по пустырю начал распространяться сильный запах озона.

Как следует проморгавшись, Денис несколько секунд с недоумением рассматривал в сумерках пень ольхи, потом потер руками лицо и сплюнул под ноги.

— Слышь, Вань, меня уже попустило…

— Меня тоже…

— Что-то быстро как-то. Злая трава, но обрывистая, блин. В коробке тут еще есть чуть-чуть. Добьем?

— Ну давай.

Денис достал коробок, передал его Ване.

— И это… Я тут такой глюк словил только что…

— Не гони, — Ваня зевнул во весь рот. — Я пять лет на афганской ганже сижу, и хоть бы раз глюк от нее словил. Сказки это всё. Хотя, говорят, в Амстердаме и такая есть… Но мы же не в Амстердаме.

— Ну, не знаю. Может, показалось просто…

— А чо за глюк?

— Да как будто какой-то мудак на этом пеньке срал, — криво улыбаясь, Денис подошел к пеньку, с сомнением осмотрел его. —