лабает классно, даже группу создать хотел… Хотя нет, блин, о чем это я... Какой к черту Биба! Тупой как валенок, все мозги уже прокурил травой своей. И чего это я вообще о нем вспомнила... Ах, ну да. Из-за Эдика.

Хотя к черту Эдика, закрыли уже эту тему. Что один мудак, что другой. Одно расстройство от таких мыслей. Снова накатило это вот…

Блин! Хочу трахнуться, ну прямо наказание какое-то... в животе всё сжимается... и ноет, ноет...

А еще курить охота, но когда родители дома, они на меня орут из-за этого. И на балкон не пролезешь — они в той комнате сейчас телевизор смотрят, там как раз «Аншлаг» показывают, эту толпу престарелых клоунов во главе с Блядиной Туповицкой, ненавижу их всех.

Двери тонкие, слышно, как там виртуальные зрители подхохатывают Евдокимову в нужных местах. А у меня от его шуток тупых прямо скулы сводит. Музыку врубила погромче, заглянула в чат — и здесь тоже одни уроды, за полчаса так никто новый и не появился. Небось все «Аншлаг» сейчас смотрят или по приватам сидят. Даже на козырное имя моё — «FUCKIN’ VIRGINITY» — не реагируют. Обожрались, падлы!

А было время, у меня половина чата в аське паслась, зубами щелкала от вожделения. Еще бы! — я ведь такую фотосессию в галерею выложила, что от нее даже импотент кончит, а потом посмотрит еще раз и снова кончит. С фотосессией, кстати, тоже заваруха была: мы с подругой Лидкой летом озаботились идеей правильного загара, пошли раз на нудистский пляж и там, в общем, познакомились с двумя братьями, Геной и Ваней. Гена — тот еще был ничего, тело такое вполне рельефное, фотограф, и живет в самом центре города, а вот Ваня оказался полным обсосом — я так поняла, приехал в брательнику из какого-то села на выходные и к нудистам никакого отношения не имел вообще. Он мне сразу не понравился: только и делал, что пялился на мои сиськи и прикрывал свой стояк локтем. Пока я купалась, Лидка с Геной начали «хи-хи» да «ха-ха», потом они тоже купаться пошли, а мне по инерции этот ёбаный на голову Ваня достался. Пока Лидка плавала там с фотографом, он меня совсем достал своими тупыми базарами, и всё-то ему интересно знать обо мне! Короче, я разозлилась и когда Гена вернулся, предложила ему меня пофоткать на фоне заходящего солнца. Он, понятно, отказаться не смог. Тут же камеру стал расчехлять, а Лидка на меня так посмотрела, будто я ей на голову насрала, как тому кроту из немецкой детской книжки. Но промолчала.

Такое шоу я им устроила! У Вани этого чуть фары на песок не выпали. Да и у Гены, гляжу, слюни закапали... Если бы солнце не зашло, у него, наверное, и что-нибудь другое еще закапало бы. Как в том анекдоте про двух нудистов: «Девушка, вы мне нравитесь! — А я вижу!»

Отошли они в кусты как бы поссать, а сами шушукаются о чем-то оживленно. Может, и дрочат заодно. Лидка во мне дырки взглядом прожигает, губы свои тонкие кривит, а я на песочке растянулась, типа мне вообще на них на всех пох. Тогда она меня по-другому поддела — заныла, что ей надо домой пораньше, и стала собираться. Вот что зависть с людьми делает! Подруга, называется... Досадно было вечер так тупо заканчивать, ну не оставаться же мне там самой с ними! Тоже пришлось свалить. У этого Гены телефон взяла...

Назавтра звоню, договариваюсь, чтобы фотки забрать. Договорились возле памятника Ленину. Стою, жду. И тут подходит кто бы вы думали? Ваня! Я офигела. А он начал лепетать, что я ему понравилась, букетик какой-то в руку тычет, у меня прямо глаза округлились — во как село-то осовременилось! А он этак воровато по сторонам зыркает, всё пытается меня куда-нибудь в кафе утянуть, только я не дура. Спрашиваю ледяным тоном, почему Гена не пришел и где фотографии. Ваня чего-то замялся, а тут вдруг и Гена подваливает. Увидел букет, аж с лица изменился, начал с ходу с ним сраться, какого хрена он не в свои дела лезет и почему вообще до сих пор в свое село не умотал, как собирался. Слушаю я, слушаю весь этот бред, а сама думаю: какие же они оба придурки жалкие! Прямо кисло стало. Говорю:

— Я пойду, пожалуй.

Гена оглянулся на меня, просит:

— Подожди минутку! — а сам продолжает своего Ваню совестить: «Что за самодеятельность? Ты что, сказать мне не мог? Брат еще!»

Еще через минуту меня это окончательно всё заебало. Надеялась, что фотограф своего колхозника отошьет поскорее, да хрен там: он, тряпка жалкая, не сумел его даже матом нормальным приложить ради дамы сердца, вместо этого отвел меня в сторону и стал лепетать что-то про еще одну встречу... Я говорю, глазами злобно сверкая: ага, конечно, — взяла фотки и свалила. Нужны они мне, голожопые эти. Пусть сами со своими семейными проблемами разбираются, в меня нефиг делить, я им не трофей. Пусть хоть морды друг другу разобьют...

На пляж тот, понятно, не ходила больше. Но с Геной мы еще виделись пару раз. Щас расскажу. В начале осени зашла я после занятий а бар с одногруппником Сявой, кофе попить, а там по стенам фотки разные развешаны, типа выставка. Я его слушаю, слушаю, а сама гляжу на стену, где одна из фотографий болтается, и не могу понять, в чем дело. Что-то такое неуловимо знакомое: обнаженный женский силуэт на фоне заката... Ёпаный барабан! Да это же я!

Сява пошел отлить, а я — к бармену. Он плечами пожимает: «Я не знаю, кто фотограф, а выставка открывается сегодня вечером».

Вечером так вечером. Пришла, гляжу: стоит Гена в окружении журналистов, чего-то им втирает. Я выждала несколько минут, отозвала его в сторону (он так удивился!), говорю грозно: а ну-ка убери эту поебень со стены. Гена смутился, говорит: хорошо, Вика, я уберу, только чуть позже. И тут какой-то хлыщ подваливает с нерусским акцентом: бау-вау, а я вас уснал! Это вы на той фотохрафия! У меня глаз очинь дажэ намьётанный... И Гене: а что жэ ти мнье эту сказочний русалька не показываль?

Я насторожилась сразу. Думала, немец какой-нибудь. Оказалось, америкос, да еще и редактор журнала мод! Собирался свой журнал у нас выпускать, вот, приехал обстановку прощупать. Угостил меня коктейлем. Я тут же в него вцепилась и за пять минут выбила из него обещание меня напечатать.

На следующий день поехали к Гене в студию, отщелкали две фотосессии — в коже и мехах, а потом я неожиданно узнаю, что америкос на днях улетает обратно в Америку свою... А ведь какой мужчина шикарный! Я как раз тогда о таком мечтала. Взрослый, уверенный в себе, не то что некоторые... С ним можно и это...

Так, думаю, надо брать быка за рога! Пришла к нему в гостиницу, типа поблагодарить за всё хорошее. Поболтали, попили чаю, и я говорю: правда, мне идёт это белье? Стягиваю платье одним движением и прохаживаюсь перед ним (а белье у меня кружевное, персикового цвета — один чувак подарил, но не об этом речь). Америкос покосился тревожно на дверь закрытую, потом серьезно так посмотрел сквозь очки и говорит: да, несомньенно, тебье ето идьёт!

Ну всё, думаю, повелся! У самой тоже — волна какая-то такая прошла по телу, щеки румяцем запылали, горячо стало внутри. Попёрло...

Подхожу к двери и игриво так поворачиваю ключ в замке.