Кац оказался наитипичнейшим буржуем, каким его бы изобразили плакатчики советского образца: кривоногим, с огромной лысиной а-ля Денни ДеВито, и в безупречном дорогом костюме, сквозь который светило яйцеобразное брюшко. Макеев на секунду представил, как безобразно надул бы этому персонажу губы и какие бы отвратительные мешки подвесил под глаза его приятель Ленька Зеленский — алкаш и художник со стажем — и чуть не прыснул в кулак, но вовремя взял себя в руки.

Подав журналисту короткопалую руку, хозяин заведения нетерпеливо повел его вглубь помещения.

— Вы выкупили помещение всего детского сада? — полюбопытствовал Макеев.

— Да, — махнул рукой Кац. — Мне нужно много места. И в перспективе я думаю расширяться. Вы уже записываете?

— Н-нет, — пробормотал репортер. Сказать, что у него нет диктофона, у Макеева не повернулся язык. Он сделал рукой движение в кармане пиджака и кашлянул. — Теперь да.

Кац пояснил, обнаруживая легкий английский акцент с оттенком семитской картавости:

— У нас, к сожалению, мало времени. Мы договаривались на четверть шестого, а сейчас уже почти шесть. Ко мне должны заехать одни хорошие, ммм, важные люди. Тайм из мани, как говорят не буду уточнять где.

Произнеся это, он мелко, кудахчуще захихикал. Журналист почувствовал, что его ни к хорошим, ни к важным людям не относят, но проглотил тупую остроту, как флегматичная коза, которой в траве случайно попался очередной горький стебель.

— Пробки, — промямлил он, вытирая вспотевший лоб. Прическа растрепалась от долгого бега, но костюм, он надеялся, не запылился. С убитыми туфлями поделать ничего было нельзя: уж какие есть. Перед тем как войти под свежеповешенную, еще опечатанную целлофаном вывеску «Магии вкуса», он долго отдыхивался. Сейчас в горле стоял противный привкус крови от лопнувших капилляров, словно он в течение всего пути сосал медную дверную ручку.

— Тут столько ваших коллег на днях было… — Обронил Кац, шагая по пахнущему краской коридору бывшего детсада. — Жаль, пресс-релизов не осталось… Центральные каналы! Мог ли я об этом мечтать, когда был голоштанным мальчишкой, и телеканалов было всего три… Были и из газет люди. Вот, «Вечерний город», «Завтрашний день», «Ресторатор», ну и другие. («Еще бы им не быть, если ты им за рекламу заплатил, хмырь», — подумал Макеев.) А теперь вот встречаю представителя, ммм…

— Газета «Витрина», — подсказал Макеев.

— Да! — горячо поддержал его Кац. От гостеприимного энтузиазма в его голосе почему-то веяло утомленностью и скукой. — Пойдемте в соседний зал, я вам наш ролик покажу. Здесь еще смотреть нечего. Но даже на первый взгляд совсем не похоже на привычные европейские рестораны, правда?

Репортер в ответ промычал нечто нечленораздельное, задержавшись на несколько секунд, чтобы рассмотреть затянутые целлофаном раздельные кабинки со странной формы креслами. Всё это рождало смутные ассоциации с зубоврачебным кабинетом, и отвлечься не помогали даже буйные соцветия красок, кляксами и причудливыми спиралями расползшиеся по стенам. Одна стена была недокрашена, и по ряду темнеющих силуэтов, оставленных шкафчиками на штукатурке, репортер догадался, что когда-то здесь располагалась раздевалка.

— Тут будут стильные шторки, чтобы никто никому не мешал. Просто не повесили пока. Работяги только что ушли, но в понедельник вернутся и все доделают. А расцветка — это для создания настроения.

Журналист кивнул, проходя вслед за Кацем в зальчик побольше. Здесь по стенам прыгали нарисованные масляной краской герои сказок: лиса в головном платке, заяц в рваной жилетке, медведь с суковатой клюкой. Очевидно, бывшая столовая. В кишках негромко заурчало, отчего лицо репортера залилось краской смущения, но щекастый буржуй, вроде бы, ничего не заметил. Макеев позволил себе расслабиться.

На самом деле ни в какие пробки он не попадал. Причиной опоздания был хозяин и главред «Витрины», срочно вызвавший Макеева в редакцию, но не удосужившийся сам подъехать туда вовремя.

— Я, это, в «Магию вкуса» вчера не смог попасть, — выпалил он, вметаясь в приемную, — так что пойдешь ты. Сегодня. Сейчас.

— Так у меня же приглашения нет, — растерялся Макеев, вставая с диванчика и откладывая кроссворд.

— Голова зато не плечах есть. Она тебе чтоб жрать или чтоб думать? С приглашением любой дурак сможет, а ты попробуй без! — пропел начальник, отпирая свой кабинет и плюхаясь в кожаное кресло. — Да не дрыгайся, ша, подыми газету с пола. Я уже прозвонил это дело, он тебя ждет. Счас адрес напишу. Константин Кац, магистр вкусовой комбинаторики.

— Чего-чего?..

— Это он себя так называет. И попробуй только рекламный материал ему не втюхать — урою! Вот адрес заведения, там от метро всего минут пятнадцать, найдешь, короче. И домой зайди переоденься в нормальное, а то ходишь непонятно в чем… У тебя что, костюма нет?

— Есть… Но… Я же должен был в «Националь» на вручение футбольных призов… Через полчаса…

— Чо, по бесплатному фуршету душа плачет? Обойдутся футболисты без тебя, все равно толку с этих нищебродов… Никогда за рекламу не платят. Экономят. А у нас ты сам знаешь какой принцип: новость, которая не может себя оплатить — плохая новость. Не парься, едь куда я говорю, этот еврей тебя накормит хорошо. Телевизионщиков так накормил — говорят, от счастья на полу валялись. Танька с пятого канала такой сюжет забабахала! Час назад крутили. Я, правда, еще не смотрел, но говорят — соловьем разливалась. А Таньку ерундой какой-нибудь не вдохновишь. Эх, жаль, я сам позавчера не поехал!..

«Зато ты на Киркорова съездил», — кисло подумал Макеев, беря бумажку с координатами ресторана. Жадный главред всегда забирал себе лакомые куски, а его отправлял черт-те куда, и еще требовал с каждого опрашиваемого лупить деньги «за рекламу». Если где-то проходил фуршет, то прорываться туда приходилось с боем, потому что редакционные клуши не верили в его исправление и считали, что Макеев ходит по таким сборищам напиваться. Попытки доказать обратное привели только к тому, что какая-то изобретательная сволочь сочинила новую байку: якобы он незаметно ворует водку со столов, а потом дома без свидетелей заливает за воротник.

Когда в ресторане Каца проходил прием для журналистов, любивший паблисити начальник заявил, что посетит это мероприятие лично. Но в итоге в «Магию вкуса» не поехал — передумал и повез свою капризную бабу на попсовый концерт в «Ледовый», поскольку из концертного агентства в этот день свалились бесплатные билеты.

Разряженную обезьяну по имени Филипп, составлявшую еще не так давно сладкую парочку рыжепариковой Примадонне, Макеев терпеть не мог, но всё равно злился из-за того, что вечер пропал впустую. А теперь еще пришлось пост фактум переться к этому Кацу, который не особо рад его видеть. Оно и понятно: газетную рекламу сейчас никто в грош не ставит, им телевиденье подавай, да чтоб с вещанием на всю страну. Эх, а где те денечки, когда он сам выбирал, на какие мероприятия ему ходить!

Карьера с самого начала шла куда как удачно: вовремя поняв что к чему и бросив