Или только задницу за просмотром сериалов просиживаешь?

— У меня нет телевизора! — взвыл журналист, чувствуя, как в голове трескается мозг. — И сериалы я ненавижу! А что такое??

— Да то, что про этого еврея уже написали все, кто мог! Рекламу ты ему продал?

— Нет, он не захотел.

— Ну и пошел он! Бесплатно про него писать! А ты тоже лопух: все смогли, а ты нет! Что ты за работник такой вообще! Лучше бы к футболистам сходил…

— Да ты же меня сам к этому жиду послал!

— Ты что-то имеешь против евреев? — зловеще громыхнул Белкин. — А тебе известно, что у меня бабушка по материнской линии…

— Миша, ты меня что, окончательно задрочить решил? Какое мне дело до твоей бабушки? Ты скажи — получу я хоть какой-то гонорар за эту вылазку или нет?!

— Тебе гонорар, а мы, значит, бесплатно про этого хмыря статью будем публиковать? Да у него тачка, говорят, «бентли»! Никаких бесплатно! Ты там что, выпимши?? Напился где-то? Опять за старое, да? Газету мне позоришь перед людьми?

У журналиста потемнело перед глазами, и асфальт стал предательски уходить из-под ног.

— Что-о?? Да пошел ты на хуй, говнюк, блядь, распроебаный! — Взревел он вдруг во всю силу голосовых связок. — Ты как со старшими вообще разговариваешь? Ты меня заебал уже!!! В жопу себе свою газетенку паршивую забей, урод!!

Он отрубил связь и, повернув за угол, вошел в заведение, вывеску которому заменял налепленный на облупленные двери листочек с надписью «Столовая».

Телефон снова запиликал, и он не глядя сбросил звонок. За дальним столиком у окна сидел Леня Зеленский.

— Чего это ты так вырядился? — удивился он. — Праздник, что ли, какой?

— Да так, с мудаком одним встречался, — махнул рукой Макеев, падая на свободный стул. — Один костюм нормальный был, вот и надел. Фигня. Рассказывай, как твои делы.

— Мои нормально. Натаха, правда, пилит, но ничего, жить можно. Зарплату вот получил. А твои дела как?

— А мои будут нормально, если ты мне полтос долганешь. Собственно, за этим и встретиться хотел.

Леня нехотя выудил из кармана купюру:

— Э-эх, ну ладно. Ты мне и так уже сотню должен, ну да к черту. Потом как-нибудь отдашь.

Макеев отлучился и вскоре пришел обратно, неся тарелку с супом. Сел и некоторое время рассматривал варево. Лук был пережарен и плавал у дна почерневшими пиявками, а каждая из картошин грубостью форм напоминала лысую голову Каца.

Хмыкнув, журналист взял в руки солонку, наклонил над тарелкой. Руки дрожали, и соль просыпалась в суп неожиданно густым ручьем.

— Ты чего делаешь? — удивился Зеленский, вынимая изо рта изжеванную зубочистку.

Макеев зло пробурчал себе под нос: «Не мешай», помедлил пару секунд, наклонился и сунул язык в тарелку. Его скривило.

— Тьфу! — руки отпихнули тарелку в сторону, расплескивая по столу горячее содержимое; в глазах мгновенно выступили слезы. — Ну и гадость же!!

Отплевавшись, он вытерся рукавом пиджака, проглотил два куска черного хлеба и задумчиво посмотрел на приятеля.

— Зарплату получил, говоришь? — Макеев невидяще обвел глазами углы столовки, словно искал там что-то призрачное и неуловимое. — Ну так что, может, выпьем, а?..

yavas.org