Это сейчас я подустал от бессмысленных тус, а когда-то я без них жить не мог. И как обладатель свободной жилплощади нередко устраивал их у себя дома, после чего соседи звонили среди ночи и грозились милицией. Соседей, в общем, понять несложно, потому что, может быть, у кого-то гости и проводят вечера за декламацией стихов или игрой на виолончели, а мои приятели, как правило, являлись пьяными либо накуренными, либо и то и другое сразу, и творили разную недостойную хуйню, аж со стен сыпалась штукатурка…
Вот как в тот раз.
Народ набился самого разного пошиба, причем все уже хорошенько «подогретые». Пятница, что ли, была… Я не знаю, как эта толпа не разнесла мне квартиру по кирпичу, но кухню после них пришлось пидарасить долго. Начать с того, что эти уебки закупились пиццей, не додумавшись поинтересоваться, есть ли у меня микроволновка. А у меня ее не было, как нет и сейчас. Потом чуть не взорвали дом, пытаясь разжечь духовку (когда я зашел на кухню и отобрал у них спички, в помещении уже было нечем дышать). В результате пиццу они жарили на сковородке, и, разумеется, половину продукта сожгли, а половину уронили на пол. И в довершение всего распечатали из интернета методичку по технике минета и читали вслух, сопровождая декламацию взрывами обезьяньего хохота.
Обнаружив, что кто-то стряхивал пепел от окурков в ванну и играл в футбол эксклюзивным мячом с автографами игроков «Днепра», я малость разгорячился и уже стал подумывать, как бы их всех выпнуть на воздух – но в это время людская пробка стала рассасываться сама по себе. Кого-то дома ждали молодые жены, кого-то – мама с папой, кому-то присралось ехать тусить дальше. В общем, как-то поразительно быстро в доме стало свободно и почти спокойно.
Закрыв дверь за двумя тусовочными девушками, весь вечер просидевших в ванной с бутылкой вина и надгрызенным батоном белого хлеба, я сделал шаг в сторону гостиной и натолкнулся на ненавидящий взгляд. В дверях комнаты стоял очкасто-волосатый студент Миша, который был уже слишком пьян, чтобы куда-то ехать. И вдобавок он был чем-то сильно взволнован. Мишин рот прожевал закуску, которой он заедал коньяк, и обвиняюще заявил:
- Ты-ы! Это ты их упустил!
- ???
- Ты им пальто подавал! А-а! – Миша с подозрением просверлил меня очкастыми глазами. – Специально выставил, да?
- Ты ахуел, укурок, – возмутился я. – Я пальто подаю из вежливости, а не потому что хочу кого-то выставить. Захотели – уехали. Это их дело. Я никого у себя в гостях не держу.
Последнее я сказал с намеком, не хочет ли Миша пойти нахуй вместе со всеми. Но Миша был слишком удолбан, чтобы разуметь такие тонкие материи.
Оттеснив его плечом, из комнаты вывалился Ваня – белокурая бестия полутора метров роста, всюду таскающая с собой ноутбук с порнухой. Ваня тоже был в дупель, но чуть-чуть меньше, чем Миша.
- Эти самки все равно никому не дают! – заключил он, пьяно грозя пальцем. – Я за ними давно наблюдаю. Так что пусть катятся. На хую мы их вертели!
- Так что же мы – не поебемся? – удивился и расстроился Миша. – А я так надеялся…
- Ну разве что только вы отъебете друг друга, - заметил я бессердечно.
Миша и Ваня обменялись тяжелыми взглядами, сели за стол и выпили по чарке. После чего Ваню осенило:
- Я знаю! Давайте вызовем блядей.
Миша вскинулся и зааплодировал: идея ему очень понравилась. Зато не понравилась мне.
- Каких еще блядей?
- Ну… каких, - Миша почесал репу. - Бляди – они бляди и есть.
- Нет, - сказал я.
- Да ты что! – удивился Ваня. – Мы же и тебе оставим!
- Я, друзья мои, объедками не питаюсь.
Прозвучало очень пафосно.
Четно говоря, я просто не знал, как сказать им, что мне неприятно, когда у меня на голове ебется разная пьянь, поэтому быстро соорудил непробиваемую отмазку:
- В мой дом бляди не допускаются. Только порядочные женщины. Бляди портят карму жилища.
-
У Миши и Вани вытянулись рожи. Я с надеждой заглянул в покрасневшие глаза приятелей, ища искры понимания, но там плавал лишь разведенный алкоголем тестостерон. В таком состоянии совершаются изнасилования и пьяные зачатия, а потом детдома ломятся от детей-уродов. Моим святым долгом было не допустить подобной трагедии.

Зайдя в спальню, чтобы закрыть балконную дверь, я заметил, что на кровати в углу прикорнул еще один участник мероприятия – Саша. Будучи в плане пития полным отморозком, он вечно всегда нажирался в первые же полчаса и потом ничего не помнил. На щеке у Саши что-то чернело. Я прочитал коряво написанное маркером слово «хуй» и поздравил себя с тем, что мне предстоит вписывать не нимф прелестных, зеленоглазых и любвеобильных, а троих пьяных и укуренных олигофренов, от которых только и жди какой-нибудь хуйни. Хорошо, что хоть один из них уже не подавал признаков жизни.
Меж тем двое оставшихся олигофренов спать явно не собирались. Они сначала громко шушукались, а потом стали мне предательски подливать, пытаясь усыпить бдительность. Но мне пить уже не хотелось. Я залез с ногами на диван и, прикрыв глаза, стал с интересом следить из-под ресниц за развитием событий.

Решив, что я уснул, укуренные олигофрены заботливо укрыли меня одеялом и стали рыться в своих телефонных книжках. При этом коренастый Ваня выполнял роль барыги, а Миша – заискивающего покупателя. В коротких, но емких матерных выражениях он пояснил, что ему повысили зарплату, и он готов потратить разницу на блядей прямо хоть счас. Потому что душа горит.
- Таа-ак… значит, нам нужны проститутки, - сказал Миша деловито. – На час. По двадцать минут на брата.
- А кто третий?
- А вот он же, - Миша кивнул на меня.
- Так он же не хочет.
- Ну тогда нам по полчаса.
- А сколько это бабла?
Миша назвал сумму.
- Дороговато, - вздохнул Ваня. – У тебя бабло есть?
- Ага. Только… - Миша замялся, – оно на карточке.
- Ебать! Что ж ты молчал…
Миша потупил взор.
- Так-так. А телефоны проституточные ты какие-нибудь знаешь?
Миша тяжко вздохнул, из чего стало понятно, что телефонов он не знает.
- Ладно, - сказал Ваня. – Давай попробуем обойтись своими силами.
- Это как? – друг подозрительно покосился на него и на всякий случай отсел.
- Ну как… телок знакомых прозвоним.
- Супер! – Миша воспрял как хуй. - Давай! Звони!
Ваня вальяжно развалился в кресле, отыгрывая роль барыги, и начал с важным видом куда-то звонить.
- Бля, у меня ж голос накуренный, - спохватился он вдруг. – На такой голос не поведутся, решат, что это развод. Давай ты лучше поговоришь.
Миша взял протянутый телефон, отошел к окну с таинственным видом, с каким обычно отлучаются посрать, и сказал в трубку пару фраз. Потом повернулся; морда у него была, как у побитой собаки:
- Она мне сказала: «Сколько тебе лет, деточка?» и кинула трубку.
- Долбоеб, ничего не умеешь, - попенял ему Ваня. – Дай трубу! Я позвоню приятелю, у него точно есть знакомые бляди.
Миша подал признаки рационального мышления.
- Стой, а где мы их ебать будем? Там Шурик храпит, тут тоже вон тело валяется…
- Это ничего, - пробормотал Ваня, мечтательно улыбаясь. – К холодильнику прислоним.
- Да вы придурки! - взорвался я, в раздражении