Ниночка Сергеева, консультант торгового зала одной очень солидной фирмы, миловидная брюнетка с незаконченным высшим и маленькой грудью, возвращалась из магазина. Казалось ничто не в силах испортить ей настроение в этот прекрасный субботний день. Ни тяжелые сумки в руках, ни отсутствие денег в кармане, ни то что муж, Михаил, вместо того чтобы провести выходной с ней, прямо с утра засобирался к маме. К своей блядь ебанной маме. Ей было просто хорошо, без всякой причины, оттого, что в глаза слепит солнце, что ноги весело ступают по заплеванному тротуару. Подходя к своему подъезду, она кивнула и улыбнулась незнакомой даме сидящей на скамейке, взлетела по ступенькам и переложила сумки в одну руку, чтобы набрать код.

- Я ненавижу, ненавижу тебя! – Незнакомка, довольно полная женщина лет сорока, вскочила со скамейки и зло уставилась в Ниночкину спину. Та от неожиданности замерла, затем медленно повернула голову. Лицо ее выражало крайнюю степень удивления, непонимания и еще целую гамму чувств. Проще говоря, консультант торгового зала Сергеева охуела.
- Сучка, ненавижу! Он меня только любит, поняла, меня! А с тобой из жалости живет! – прокричала женщина, на ее глазах появились слезы. Она всхлипнула, развернулась и чуть ли не бегом припустила прочь от подъезда.

- Подождите! – Ниночка наконец пришла в себя, бросила сумки и устремилась в погоню, - Да подождите же!
Но незнакомка и не думала останавливаться, а наоборот, прибавила шаг. Она уже успела завернуть за дом, когда Сергеева догнала ее и схватила за плечо.
- Кто! Кто, вас любит?
Женщина обернулась, на ее перепачканном потекшей тушью лице читалось превосходство над этой худенькой малогрудой девушкой.
- Миша, кто ж еще. – Она усмехнулась и смерила Ниночку презрительным взглядом.

У Сергеевой опустились руки, подсознательная уверенность в том, что произошла какая-то ошибка, сменилась пустотой. В голове не укладывалось как Миша, любимый Мишенька, мог променять ее, консультанта торгового зала и верную жену, на эту старую кошелку. Захотелось заплакать и позвонить маме. Не говоря больше ни слова она развернулась и побрела домой. Словно в тумане дошла до подъезда, подобрала сумки, набрала код, проверила почтовый ящик и поднялась на родной второй этаж.

Михаил как раз собирался уходить и чистил ботинки, когда открылась дверь и вошла зареванная Ниночка.
- Что случилось? – неподдельная тревога звучала в его голосе.
- Я все знаю! – Сергеева бросила сумки, села на корточки и в голос заревела. - Все!
- Что ты знаешь? – Калейдоскоп грехов, создавая панику, бегущей строкой пронесся в Мишиной голове.
- Ты спишь с ней, с этой старой кошелкой!
- О господи, милая, ну что ты такое говоришь, - Михаил даже несколько успокоился.
- Она мне все рассказала, все! Сейчас!
- Глупости все это, ну переспал разок по пьянке, с кем не бывает. Она меня сама изнасиловала!
- Не ври!
- Потом шантажировала что тебе расскажет, я был вынужден!
- Не верю, ни единому слову не верю! – Рыданья перешли в истерику. – Сволочь! Скотина! Урод!
- Это я урод? - Михаилу надоело выслушивать сопли и он перешел в атаку. – Ты на себя посмотри, ни жопы, ни сисек! Сосать бы сначала научилась! В жопу и ту дать не можешь! Да хуйли с тобой говорить! - Не дожидаясь продолжения дискуссии, он выскочил за дверь.

Ниночка еще с минуту поплакала, затем, громко всхлипывая, подошла к зеркалу, с ужасом посмотрела на зареванное лицо, потрогала грудь и, снова разревевшись, побежала в спальню и уткнулась в подушку. Спустя какое-то время истерика прошла, но она продолжала лежать. Делать ничего не хотелось, даже думать и то не хотелось. Из подвешенного состояния ее вывел телефонный звонок. Разговаривать тоже не хотелось, но, решив что это мама, она все же нашла в себе силы и подошла к телефону.

- Квартира Сергеевых, - сказала Ниночка и шмыгнула носом. Говорить «алло» ее отучили на работе, а поскольку знакомые терялись и часто даже бросали трубку услышав «торговый зал», она придумала для домашнего использования такое приветствие.
- Алло, это Нина? – На том конце было явно хуево с культурой телефонной речи.
- Да.
- Это Маргарита Тимофеевна, извините мы не знакомы … я та женщина… В общем я хотела извиниться за утренний инцидент.
- Это вы??? – У Нины перехватило дыхание. Эта сука еще и звонит!
- Поймите меня правильно, я ничего не имею против вас... просто Миша… я люблю его.
- Да как вы смеете! Звонить! Мне! Домой!
- Нина! Не вешайте трубку! Я совсем не то хотела сказать! Понимаете, я уже не девочка и прекрасно отдаю себе отчет в том, что с Мишей у нас не может быть ничего серьезного. Но я люблю его, как сына, если хотите…
- С детьми не спят!
- Я, может, не так выразилась. Просто хочу чтобы вы знали что на Мишу я не претендую… господи, что я говорю, извините меня. Такой дурацкий день, с утра раковина засорилась, к вам вот зачем-то поехала…
- Я могу к вам приехать? – перебила Ниночка.
- Ко мне? – Маргарита Тимофеевна явно растерялась.
- Вы далеко живете?
- Нет. Ой, у меня не прибрано…

Через двадцать минут Сергеева звонила в обитую дерматином дверь разлучницы.
- Ой, это вы уже, а я думала сантехник пришел, - Маргарита Тимофеевна смутилась.
Растерянная, в стареньком халатике и с вантузом в руке, Ниночке почему-то стало ее жалко.
- Можно я пройду?
- Да-да, извините, - Маргарита Тимофеевна пропустила Ниночку и закрыла дверь. – Может на кухню? Извините за беспорядок…

- Я по поводу Миши хотела поговорить, - начала Нина едва они расположились за кухонным столом.
- Я же вам все сказала, я ни на что не претендую, – Маргарита Тимофеевна виновато уставилась на вантуз и, казалось, говорила с ним.
- Мне кажется, это я во всем виновата. Ну, что с Мишей у нас так, что вот к вам ему приходится…
- Вы? – От удивления Маргарита Тимофеевна даже перестала теребить вантуз и перевела взгляд на Сергееву.
- Я не умею сосать хуй, - на одном дыхании выпалила та.
- Ну, это не главное…
- И в жопу не даю.
- О господи…
- А вы?
- Что я?
- Сосете?
- Сосу конечно, - в голосе дамы послышались оттенки гордости и превосходства.
- И у Миши сосали?
- Девочка моя, - ушла от прямого ответа Маргарита Тимофеевна, - в минете нет ничего плохого, почему бы тебе самой… - Незаметно для себя она перешла на ты.
- Я не умею.
- Да чего там уметь! Хочешь, научу?
- Вы? – удивилась Ниночка. Не хватало еще что бы у этой женщины был хуй!
- Я, а что такого. Вот, смотри, - она поставила на стол вантуз. – Это хуй.

Обе уставились на вантуз с некоторым сомнением.
- Подожди, я сейчас, - Маргарита Тимофеевна выскочила из кухни, а Ниночка продолжила изучать деревянный, с резиновым круглым лобком, сантехнический хуй.
«У Миши намного короче», - пронеслось у нее в голове. Она осторожно, двумя пальчиками, сжала ручку вантуза: «И мягче».

Маргарита Тимофеевна вернулась с гондоном, вскрыла зубами упаковку и ловко размотала изделие по рабочей длине предполагаемого хуя.
- Ну вот, так лучше. Смотри, - она повернулась так, чтобы Сергеевой было хорошо видно, и лизнула облаченную в резину ручку от фиксирующего