называется. А всё почему? Невеста, дура, Клава деревенская, подбила его. Говорит, хочу как по телеку, на длинной такой лимузине прокатиться, чтоб увивался ветерок за фатой. Так было? – Пахоменко глянул на Рождественского.

- Совершенно верно, - Рождественский слегка наклонился вперёд. – А у парня откуда такие деньги?.. Зарплату им за шесть месяцев задолжали, только за декабрь выплатили в прошлом месяце, без индексации… Вот он и решил на самолёте её повозить, вместо лимузина.
- Ты-то откуда знаешь, про зарплату-то? Шпионишь за аэродромом, что ли? – уцепился опять Пахоменко. – Ох, не нравится мне, Михалыч, этот тип. Ох, не нравится…
- Да нет, помилуй Бог! – всплеснул руками Рождественский. – Так ведь почти все в посёлке, где дача моя, на аэродроме работают. Ну, и говорят по вечерам… А моя профессия творческая, внимание профессионально цепкое… Люди рассказывают, а я отмечаю, записываю иногда, мало ли, пригодится когда…

- Сам признался! – восхищённо выдохнул Пахоменко и, взявшись за телефонную трубку, взглянул на председателя. – Ловко мы его, а? Вот тебе и свидетель! Пособничество в терроризме, сбор сведений о закрытом военном объекте… А не остановил он ту кодлу, потому что сам планировал подобное. Вот, признаётся ведь: «И жалел о том, что я не жених». А это попыткой угона воздушного судна, да ещё военного, уже попахивает. Чеченам загнать «сушку» хотел? Чтобы они наших пацанов с воздуха мочили, пока они в сортире, безоружные сидят, да? Нет, милый, Бог тебя не помилует. А мы и подавно. Звоню, Виктор Михалыч?

Рождественский, подломившись в коленях, упал на стёртый и пыльный паркет. Глухо стукнула тяжёлая голова. Конвоиры, скребя и стуча по полу прикладами, принялись тормошить и пытаться поставить на ноги бесчувственное тело.

Обвинитель и адвокат одновременно привстали.
- Я же говорил – у вас свидетели не выдерживают, а уж про подследственных я и вовсе молчу…
- Косит, гниль творческая… Не верю! – серое обычно лицо Пахоменко порозовело. – Не верю! Поднять говно это, нечего пол тут пачкать!

- Погоди, Пахоменко… - председатель, не обращая внимания на возню конвоиров, с интересом вчитывался в показания. – Погоди-ка… Глянь-ка, вот, что пишет тут…
Обвинитель взял протянутый ему лист бумаги, снова сел и, шевеля губами, принялся за чтение. Лицо его принялось разглаживаться и принимать обычный свой цвет, брови несколько раз удивлённо дрогнули.

Адвокат, перегибаясь через председателя, пытался заглянуть в бумагу.

Тело Рождественского, поставленное на ноги, очередной раз рухнуло вниз. Вновь раздался глухой стук.
- Эй, поосторожней там! – прикрикнул на конвоиров председатель. – Не мешок с картошкой, лауреат, как никак! Ну, как тебе? – он повернулся к Пахоменко.

Тот задумчиво погладил зелёную скатерть.
- А что, есть в этом что-то… такое… Поэтика, что ли…
Адвокат нетерпеливо протянул руку:
- Да дайте же и мне возможность ознакомиться!

Пахоменко, отдавая ему бумагу, рыкнул в сторону конвоиров:
- Он там жив у вас вообще? В приёмную его отсюда, медика вызвать, мне доложить!
Щуплые конвоиры, пыхтя и невнятно матерясь, волоком потащили свидетеля к дверям. Громыхнули, открывшись-закрывшись, массивные створки.
Стало тихо.

Председатель и обвинитель с интересом посмотрели на адвоката.
Валентин Петрович, не отрываясь от чтения, встал, вышел из-за стола и прошёлся по комнате. Остановился у окна и вытащил из кармана пачку папирос. Сунул её обратно. Обернулся к коллегам:
- А ведь это просто песня какая-то…

Председатель довольно улыбнулся.
- Ведь это лучший поэтический образ нашей с вами работы, товарищи, - продолжил Валентин Петрович, - Лучшее, что когда-либо было сказано о работе органов спецправопорядка…
- Ну-ка, зачитай ещё разок, вслух! – попросил председатель, щелчком выбивая из пачки «казбечину». – Погодь, закурю только…
Обвинитель полез в карман кителя. Вытащил зажигалку, высек колёсиком искру, поднёс огонёк к кончику папиросы председателя.
Пыхнуло облачко дыма.
- Давай!

Адвокат откашлялся:
- Так… Вот, тут… «Вот промчались тройки звонко и крылато, И дыхание весны шло от них».
Голос адвоката дрогнул, он с усилием сглотнул.
Председатель снял очки и потёр покрасневшую переносицу.
Пахоменко закурил, не спрашивая разрешения.
Председателю было не до мелких нарушений субординации.
- «И дыхание весны шло от них…»! Ты понимаешь, Пахоменко, и ты, Петрович, адвокат ты мой ненаглядный, что это значит?! Это… - председатель взволнованно пригладил волосы, - Это значит, что мы с вами не просто так хлеб свой едим! Значит, мы людям нужны! Значит, ценят нашу работу! Дыхание весны от нас идёт! Дыхание нашего светлого будущего! Возрождения России дыхание!

Двери приоткрылись, и в щель между створками заглянула голова конвоира, старослужащего.
- Почему без вызова?! – зарычал Пахоменко.
Конвоир тупо моргнул.
- Так сказали же… доложить.
Председатель снова надел очки.
- Что там? – нетерпеливо спросил он.
Конвоир ухмыльнулся:
- Лепила пришёл… Ну, медик, в смысле… Сердце, в общем. Клиент ласты склеил.

- Вон пошёл! На х…, пока я сам тебя не прибил! – председатель схватил стакан с запустил им в солдата.
Створки мгновенно сомкнулись. Стакан ударился о медную ручку и разлетелся в мелкое крошево.

Председатель принялся растирать ладонью грудь.
- Тут у самого скоро сердце… Как там этот урод выразился… «ласты склеил»… Откуда таких набирают только?
- Так это ж альтернативщики, - удивлённо посмотрел на председателя Пахоменко. – Указ в прошлом годе ещё вышел, президентский. С связи с недобором… Теперь у них выбор – кого за хулиганку, например, или кражи, или гоп-стоп… Да там куча статей попадает… В общем, попался, скажем, на угоне транспортного средства – получай срок, или служить иди – два года срок – три года службы. Выбирай, как говорится… Раньше была армия у нас рабоче-крестьянская, а теперь вот уголовно-наркоманская…

- Блядь, куда ты мчишься, птица-тройка… - председатель взглянул вновь на часы и вздохнул. – Так, засиделись мы с вами сегодня, товарищи. Пахоменко, вызови дежурного, пусть организует тару поприличней, и с кухни чего-нибудь доставить распорядись. Есть предложение отметить. Стресс снять… - председателем овладела сосредоточенная деловитость: - Так, графин заменить, на полный… И чтоб холодная была! Да, и курева, «Казбека», или лучше, «Герцоговины», пару пачек. Дорогие, зараза, а можно и пошиковать сегодня. Такой день!.. «Промчались тройки звонко и крылато»! Это ведь про нас… Как птицы мы… Нет, выше бери – ангелы! Ангелы со звонкими мечами…

Пахоменко взялся за телефон.
- Кстати, о мечах… - встрепенулся Валентин Петрович.
- Если опять свои анекдоты травить решил… - мгновенно окрысился обвинитель, отрываясь от трубки.
Адвокат помотал головой:
- Да нет, при чём тут это… С участниками свадьбы что делать-то? Сегодня-то поздно уже вызывать…

Председатель поморщился.
- Вот смотрю я на ваше поколение, и не понимаю – откуда в вас это: от сих и до сих сделаю, а дальше – «ни-ни, не моя забота!» Да ты знаешь, тыловая ты морда, как мы при