Очнулся я в очень плачевном состоянии, а ведь завтра Новый год. Сначала подумал, что вообще на том свете, - потолок такой белый белый. Левая половина тела не работает, больно. Очень больно. Даже думать больно. Сульфазин весь мощная, хорошо придумали, молодцы. Врач второй месяц, помимо невъебически хитрых тестов, сует мне в рожу фотографии бабы - дауна, у которой из груди торчит топор, по его мнению, это моя жена и убил её я. Он омерзительно улыбается, видимо, желая развести меня на откровенный разговор: «Ну, а вот это посмотри, неужели не узнаёшь, Серёжа, не играй со мной в эти игры». Блять, я бы с тобой поиграл мудила, если б не два санитара за моей спиной! Но я на самом деле ничего не помню. Как это у вас, у евреев, называется? Сублимация? Я ничего не помню, читай, пизда, по губам! «Опять серы в жопу захотел?» - терпение Леонида Самуиловича явно на исходе, моё тоже. Я посылаю его в очередной раз на хуй и санитары радостно накидываются на меня. Бля, ну как же больно, сука.

Место у меня, тем не менее, почетное, у форточки. Круче только у Михалыча, его койка справа от моей и она у самой стены. Оно и понятно, Михалыч состоявшийся людоед. Крепкий такой невысокий мужичок, руки как у моряка Папайи, с очень неприятным взглядом, даже когда улыбается, ощущение такое, будто прикидывает с чем тебя лучше приготовить. Однако человек очень эрудированный, может говорить на любые темы часами. Людоедом он стал по странному стечению обстоятельств. Познакомился в пивной с каким-то доктором физико-математических наук, поговорили о том, о сём, решили продолжить у Михалыча дома, благо идти минут десять. После третьей бутылки водки дискуссия незаметно перешла в область астрофизики – «корпускулы, гамма-излучение, что есть черная дыра и есть ли она вообще». Не выдержав интеллектуального прессинга со стороны собеседника, Михалыч схватил нож и с криком «до хуя ты умный», всадил его в сердце распалившегося оппонента. «Как завершающий период эволюции звёзд большой масссссссы», - удивлённо прохрипел доктор, оглядывая рукоятку кухонного ножа, торчащую из своей груди.

Михалыч отнёс тело в ванную и долго, почти до утра, пилил, кромсал, резал. За этим гадким занятием он совсем протрезвел, и, сильно проголодавшись, неожиданно для самого себя решил попробовать человечины. Ляжки показались ему наиболее привлекательными, из них то он и сделал отбивные. Физик по вкусу напоминал нечто среднее между цыплёнком и свиньей. А дальше пошло – поехало. Ну вот пристрастился мужик к человечине, бывает, пришлось даже второй холодильник купить. Поймали его при разделке двадцать седьмого тела, а он ничего и не отрицал.

Прямо по диагонали от Михалыча, в другом конце палаты, поближе к туалету, койка местного пидора по прозвищу Лесапед. Его никто не опускал, он таким родился. Полгода назад, на плешке около Большого театра, Алексей познакомился с красивым женоподобным юношей. Дома выпили шампанского и стали предаваться любовным утехам. В пароксизме страсти они начали запихивать друг в друга картофелины (сексшопов то в то время не было), но им, как говорится, и целого мира было мало. Лесопед принёс с кухни какие-то консервы и стал с остервенением засовывать их в жопу своего возлюбленного. Дружок его умер от внутреннего кровоизлияния, не дождавшись приезда скорой помощи. Здесь Лесапед поначалу пытался рубить за свои сексуальные услуги пачку сигарет (чая), но, изучив конъюнктуру рынка, сбросил цену всего лишь до трёх сигарет.

Его изредка поёбывают диссидент Никитенко и Окунь, уголовник-рецидивист, и, как он сам утверждает, вор в законе. Окунь любит показывать свои татуировки и объяснять их значение, особая гордость – его перстень. Он постоянно вспоминает какие-то уголовные байки, присказки, законы зоны и всё в таком духе. Михалыч как-то обронил, что пидарасам на зоне вроде тоже перстни татуируют, только они отличаются от воровских, а вот чем, он не знает. Окунь раскраснелся и гневно «заботал по фене», чето типа: «Отвечать за базар. Следить за метлой. Крошить батоны. Век свободы не видать и т.д.». Михалыч выслушал его с интересом и пообещал в один прекрасный день сделать из Окуня охуительную наваристую уху. Дело не дошло до драки только благодаря вмешательству Толяна.

Толик вообще отличный парень, но немного съехал от просмотра фильмов с
участием Брюса Ли. Два года подпольно занимался каратэ по 5 рублей в час, а потом взял да и смастерил нун-чаки. И чтоб уж совсем всё было по-настоящему, просверлил в рукоятках продольные отверстия и залил туда свинца. После работы он подолгу бродил по нехорошим районам Москвы в поисках «плохих». Долго бродил и вот, наконец-то, пробил и его звёздный час: трое подвыпивших птушников попросили у него прикурить. «Не очень вежливо», как рассказывал Толик. В процессе затянувшегося мордобоя, двое были госпитализированы с переломами, а третий умер в результате черепно-мозговой травмы.

Слева от меня Будда. Один из самых колоритных персонажей палаты. Он с утра до вечера читает какие-то мантры на неизвестном никому языке и думает, что это санскрит. Перерывы он делает, чтобы поесть и поиграть в шахматы, очень любит эту игру, но всегда проигрывает. Всякий раз, в эндшпиле, осознав поражение, устраивает китайскую ничью, за что нередко получает шахматной доской по ебалу, после чего снова погружается в самосозерцание. Попал сюда за убийство священника, который не разглядел в нём аватару Будды и Христа, причём, бля, одновременно.

Алкоголик Дима, он же Пила, тоже любит шахматы, тихий такой весь, размеренный. По белочке ему показалось, что у мертвецки-пьяного собутыльника одна нога длиннее другой. Он взял ножовку и подравнял. Приятель, видимо словил болевой шок, и, ахуев, не смог отреагировать на непристойные действия своего товарища. Пила пригляделся: ни хуя не ровно, и стал равнять по другой ноге. Так и выравнивал, пока не дошёл до яиц. Такая история, правда, пить бросил после этого случая.

И, наконец, Тролль, вот это уже полный пиздец: несоразмерно большая голова, абсолютно тупой взгляд, если это вообще можно назвать взглядом. Классический урод из учебников по психиатрии. Говорят, что он прямо тут и родился, в институте судебно –медицинской экспертизы им. Сербского. С утра до вечера, с перерывами на пожрать, он ходит взад-вперёд по палате, и время от времени, будто бы услышав какую-то команду, заряжает свою «песню». Сперва идёт баритонисто – размашистое «Въебууууу», а потом, через пару секунд фальцетное «Уебууу». Наоравшись, он с разбегу бьётся головой об стену и отключается на какое-то время. Это забавное зрелище нравится всем, и если Тролль пару дней не устраивает своё представление, скучающие пацаны помогают ему войти в нужное состояние. Сделать это не сложно, надо всего лишь крикнуть волшебное слово - «въебу».

Завтра, по сведениям Михалыча, привезут нового пациента, который два дня насиловал шестилетнюю девочку, а когда она умерла, сделал из неё чучело. Его уже поджидает койка рядом с Лесопедом. Все новости