хуйни. Слева от меня находился врач, который в процессе эксперимента всё время пиздил, что у меня давление в пределах допустимого, а температура и ещё какое-то свойство организма в полном порядке. Напротив меня, за столом, заседала святая троица, главные по научной части, как я понял. Все в очках, седые, с холодными проницательными глазами, они сразу напомнили мне недавнюю защиту дипломного проекта. И было в них что-то страшное, в их вежливой манере общения, в их тихих задумчивых голосах. «Может быть, увеличим силу тока, уважаемые коллеги?», - спрашивал кто-нибудь из них. «Абсолютно с Вами согласен, коллега, только я бы параллельно увеличил и дозу раствора, судя по вот этой компоненте графика», - и всё это так непринуждённо и по-домашнему.

Рядом с ними сидел тот самый генерал, не принимавший участие в научных спорах. Он, лёгким кивком головы, отдавал приказы молодому капитану, который находился справа от меня, и тот сразу же начинал химичить с капельницами, а затем включал и выключал рубильник. После каждого такого этапа, с меня снимались контрольные замеры, а в лабораторию запускали женщину, которая двигалась ко мне от двери и, рано или поздно, заваливалась на пол в своём оргазмирующем обмороке. Сколько это продолжалось, сложно сказать. «Сломался» я где-то на двадцатой женщине. Она, как ни в чём не бывало, подошла ко мне вплотную, обернулась на генерала и в ожидании уставилась на него. Учёные что-то затараторили. По лаборатории понёсся звук сирены.
«Пиздец?» - расстроено спросил генерал у научного состава. «Судя по всему, уважа…», - ученый не успел закончить фразу, все взоры были устремлены на капитана, который побледнел, схватился руками за живот, потом за жопу, опять за живот, казалось что-то ужасное распирало его изнутри. Это страшный танец продолжался не более минуты, затем раздался неприятный хлюпающий звук и капитан, выблевав огромную порцию крови и говна, затих на полу. Врач подскочил к нему, пощупал пульс на его шее и отрицательно покачал головой.

Учёные принялись радостно и шумно поздравлять друг друга. Видимо меня, с помощью каких - то психотронных технологий, перепрограммировали на убийство педерастов, а капитана подставили в виде тестового материала, зная о его пагубных наклонностях. «Капитан, капитан, улыбнитесь!» - пропел генерал, довольно потёр руки, отдал какие-то распоряжения, и уже направился к выходу, но в этот момент один из профессоров, бледнея, схватился за живот и принялся отплясывать свой последний предсмертный танец, точь-в-точь капитанский. «А вот это уже плохо! – буркнул генерал и вернулся на своё место, - хотя, пидором больше, пидором меньше…». Не успел танцующий профессор выдать последнее па, как к нему присоединились его коллеги, затем врач, а, под конец, и весь технический персонал, так что на некоторое время лаборатория превратилась в какую-то дискотеку восьмидесятых. «Блядь, да вы тут совсем охуели?! – взревел генерал, - один из лучших отделов военной парапсихологии!». Он оглядел лабораторию, заляпанную кровью и гавном, и вдруг резко рванул ко мне. «Голубой огонёк мне тут устроили. Бляди. У меня под носом! - бормотал он, нервно сдирая с меня провода, - Тамплиеры хуевы. Ну ничего. Будет вам, блядь, и белый медведь и северное сияние! Ох, будет!». Вырванные капельницы звонко разбились об пол, и в воздухе запахло спиртом. «Пошли сынок! Страна в опасности! Впереди ещё много дел!» - сказал генерал, и мы побрели к выходу…

udaff.com