выражения.
И стон идёт как-то сам собой, изнутри, на лице не дрогнет ничего, рот не открывается, губы не шевелятся.
Вот здесь я зачем-то решил пульс проверить. Пуговицу расстегнул у него на рукаве («пуговичечку» - Жанну ни к селу ни к городу вспомнил), запястье взял пальцами – оно тёплое и пульс бьётся.
И часы тикают. Руку повернул – часы золотые на браслете, мощные такие. «Патек Филипп».
- Как Вы определили, что золотые? Часы жёлтого металла – по внешнему виду что можно больше сказать?
- Я тоже так сначала подумал – херня китайская за пару долларов. Как они их в Шанхае на каждом углу пригоршнями предлагают: «Миста! Вели гуда! Вели чипа! Миста! Гуда вочис! Вели гуда!»…
- Не знаю. Я в Шанхае не был.
- …В общем, родной Патек. И по виду, и по весу. Меня как током ударило – откуда такие часы у бомжа? И я, главное, как-то сразу увидел кучу признаков, что не бомж это никакой.
На ногтях маникюр… - не как у женщин, с лаком - а просто ногти ухоженные, видно. У меня в голове как стёклышки калейдоскопа перевернулись на правильную картинку - одет-то он не по-бомжовски, а по-дачному.
Может, приехал вроде меня, расслабиться.
И пахнет не сивухой, а коньяком – лёгким запахом коньячным наносит. И одеколоном – не знаю каким, но дорогой одеколон с дешёвым не спутаешь.
И лицо.
Властное такое, две морщины продольные по всему лбу и складки жёсткие возле губ. Подбородок выступает.
И глаз этот… Без выражения, кровяное пятно во весь белок…
Смотрит, как запоминает. Если он сейчас такой, что потом будет…
В общем, задушил я его.
- Задушил?! Чем?
- Руками.
За горло взял и задушил. Так его ненавидел, что аж ногой придрыгивал. Это ж был мёртвый бомж, никому не нужный, почему ты, сука, Филипп Патеком стал?
Стиснул руки у него на горле и давил. Минут пять, может быть.
Или дольше.
Не помню. Он почти не дёргался, обмяк только. И вот тут сразу стало понятно, какой бывает труп.
Сразу.
Не то что возле машины. Глаз даже не страшный стал, пустой.
- Зачем Вы мне это рассказываете? Вы понимаете, что говорите?
- Понимаю.
Наверно…
Задушил и ощущение почему-то сразу такое, что всё стало правильно. На своих местах всё стало.
Привязал камень, палкой промерял, где поглубже и утопил.
- Я хочу сказать…
- Багажник вытер, вымыл и поехал. Что интересно – к родителям поехал. Жанке прогнал что-то, не помню что, и поехал к родителям. Неделю у них жил.
- Рассказал им?
- Нет, конечно. Они догадались, конечно, что не так чего-то, но…
Пять лет прошло, никому не рассказывал. Кому такое расскажешь.
За эти пять лет мои обе дочери в этом болоте утонули. Раз двести, наверно.
Жанну сбивал машиной сначала каждую ночь, потом реже. Или Жанну сбиваю или жена с кровавым глазом рядом спит.
И, главное, всё время снится, что я этого Филипп Патека живым утопил.
Недодушил.
Как сначала ошибся, возле машины, подумал, что труп, так и у озера тоже второй раз ошибся.
Милиция меня арестовывает каждый раз.
Каждый гаишник.
Останавливает машину для проверки, сверяет номера по ориентировке, осматривает багажник, находит пятна… нет, не крови, крови не было – микрочастицы ткани от ковбойки, от сандалий «Цебо»…
Экспертиза, следствие, суд. Умышленное убийство.
Часы эти «Патек Филипп» так и не смог носить.
И выкинуть не смог. Закопал на даче.
Звонок в дверь – я думаю, что милиция. Незнакомый абонент на мобильнике – то же самое. Внимательно кто-то посмотрит на улице – пот прошибает.
- Вы, конечно, этого не знали и знать не могли, но я – сотрудник Московской городской прокуратуры, я Ваши слова не могу оставить без…
- Да всё равно. Прокуратура – так прокуратура. Так и должно было быть, наверно.
Послушайте, как Вы думаете: если эти часы повезти к озеру и бросить ему обратно – отпустит?
Или нет?
- Не знаю. Да Вы сейчас не об этом думайте. Вам нужно на ноги встать. У Вас же переливание раз в три дня?
- Почти. При апластической анемии – каждый день, по часам. Если донорская кровь есть. Но чаще не бывает, потому и не каждый день. Да это неважно.
- А…никто из родных…?
- Никто. Жена пару месяцев сдавала, потом перестала. Дочери даже не навещают. Отец три года назад умер, матери врач запретил по здоровью. Всё.
- Про Жанну, конечно, и спрашивать не стоит?
- Не стоит.
- Н-да. Мне хоть и не каждый день кровь требуется, а с семьёй такая же хрень.
Вы… не обращайте внимания на мои слова о прокуратуре. Профессиональная привычка сработала, куда её денешь.
Забудьте. Самому неудобно.
Какая там прокуратура… При миелобластном лейкозе, знаете ли, по-другому воспринимается всё. Приоритеты меняются.
Забудьте.
Каждый сам себе судья.
Приоритеты здесь другие. О жизни и смерти иначе думаешь.
- Это да. О жизни я теперь со стороны думаю, о смерти - с облегчением. Для меня теперь приоритетом стал вопрос – встречусь я там с этим парнем в ковбойке или нет? И, если встречусь – за часы он с меня спросит?

udaff.com